Бунт страсти на острове - [24]

– Хорошо.

Он усмехнулся:

– Тебе надо будет приехать на одну из моих вечеринок. Ты можешь танцевать хип-хоп, как на пляже.

– К тому времени, когда ты отремонтируешь виллы и построишь взлетно-посадочную полосу, мы с тобой разведемся, – заметила она.

Вместо того чтобы обрадоваться, Хлоя приуныла. Глаза Луиса сверкнули, а потом он шире растянул губы в улыбке и убрал руки Хлои со своей шеи.

Держа за руку, он провел ее по извилистой скрипучей лестнице.

– Тебе все равно надо будет приехать, – сказал он. – Ты забавно танцуешь хип-хоп.

Хлоя делано рассмеялась.

Она предпочла бы заниматься с ним любовью, и она сосредоточится на физической стороне их отношений, потому что ей больше не приходилось утешаться подростковыми мечтами. Она повзрослела и поняла, что мечты никогда не сбываются.

– У меня плохое чувство ритма, – сказала она ему.

– Я помню, у тебя в детстве была пачка.

– Я выросла в доме, который мой брат называл храмом танца. Моя мать бредила балетом и отдала меня в танцевальный класс, когда мне было три года.

– Тебе не понравилось?

Она не сразу ответила.

– Я мечтала танцевать как твоя мать.

«Храм танца», в котором выросла Хлоя, фактически был посвящен Кларе Касиллас. На стенах дома были развешаны фотографии с ее выступлений, плакаты с гастрольных туров, а также снимки Клары и матери Хлои, Луизы. Больше всего Хлое нравилась фотография, сделанная в гримерке Клары в Нью-Йорке. На Кларе был красный расшитый костюм, а мать Хлои стояла перед ней на коленях и подшивала подол. На заднем плане сидели, скрестив ноги под туалетным столиком Клары, три угрюмых маленьких мальчика – Бенджамин, Луис и Хавьер. Глядя на это фото, Хлоя улыбалась.

После смерти матери Хлоя и Бенджамин разбирали ее вещи. Он был доволен тем, что у Хлои сохранились памятные вещи, за исключением одной фотографии. Он объяснил, что тот снимок был сделан через несколько минут после того, как его и близнецов Касиллас застукали за попыткой включить в театре противопожарную сигнализацию. Матери заставили их сидеть молча в течение десяти минут, угрожая отказом купить им пиццу после спектакля.

Она посмотрела в глаза Луису, который сидел в центре той фотографии. В них промелькнула печаль, и у нее заныло сердце.

– Почему ты бросила балет? – спросил он.

– Я же сказала, у меня плохое чувство ритма. – Она вздохнула. – Если честно, я всегда была серой мышкой. Я надеялась, что в один прекрасный день у меня появится чувство ритма, и я превращусь из гадкого утенка в прекрасного лебедя. Но этого не произошло.

– Когда ты бросила балет?

– В тринадцать лет, когда у меня выросла большая грудь. Ты видел грудастых балерин? Их просто не существует. У меня было так мало таланта, что никто не посоветовал мне сделать операцию по уменьшению груди. Я использовала это как повод для отказа от балета, но на самом деле у меня просто не хватило способностей.

– Мне жаль, что тебе пришлось отказаться от мечты.

Она пожала плечами:

– Есть кое-что похуже…

Как, например, отказ от мечты о том, чтобы иметь настоящего отца. Жизнь с ним под его крышей почти год стала окончательным доказательством того, что мечты не сбываются, как бы Хлое этого не хотелось.

Ее мечта стать балериной была скорее иллюзией, чем конкретной целью.

Не сбылись и ее мечты о чудесном выздоровлении матери… Хлоя своими глазами наблюдала, как рак разрушает ее мать, но продолжала надеяться на чудо.

Она не понимала, насколько иллюзорна ее мечта о настоящем отце, пока не осознала, что эта мечта никогда не осуществится. Она была нереализуема не из-за отсутствия таланта или медицинского лечения, а потому, что он сам этого не хотел.

Мечты не сбылись. Хлоя не станет второй Кларой Касиллас. Ее мать умерла. А отец никогда не полюбит ее. И Луис тоже ее не полюбит.

Но ей не нужна его любовь. Она просто желает быть свободной.

– Мне всегда нравилось смотреть, как мама создает костюмы, – продолжала она, сморгнув жгучие слезы. – Создание театрального костюма требует таланта, которым я обладала. И хорошо, что мне не пришлось следить за своим питанием и тренироваться по сто часов в день.

В первую неделю своего обучения в лондонской балетной компании Хлоя поняла, что не стала бы профессиональной балериной, даже если бы у нее был талант. Чтобы достичь вершины успеха в балетном мире, нужны самодисциплина и много жертв. А Хлое нравились работа костюмера, творчество и дух товарищества. У нее была лучшая работа в мире…

Гнев на Луиса и гордость заставили ее отрицать, что она дорожит своей работой; она заявила, что не боится разрушить свою карьеру, и в тот момент ярости на его яхте она не шутила, говоря об этом. Но теперь, когда страсти улеглись, она испугалась, думая о том, как легко могла отказаться от того, что ей было дорого.

Остается надеяться, что, расставшись с Луисом, она найдет работу костюмера в другой балетной труппе.

– Чтобы достичь вершины, необходима самоотверженность, – согласился он, открыв еще одну дверь.

Хлоя мельком взглянула на комнату за своей спиной, сосредоточившись на их разговоре.

– Ты когда-нибудь танцевал? – спросила она. Луис был сыном двух профессиональных танцоров балета.