Бунт на «Кайне» - [3]

Но миссис Кейт не привыкла, чтобы ей перечили. Ее тон стал более резким.

— Но это же абсурд! Я его вижу отсюда, вот он, за дверью. Я постучу и вызову его.

Она ясно видела сына: он стоял спиной к ней в группе других молодых людей, окруживших офицера, что-то им говорившего. Старшина сурово посмотрел сквозь дверные стекла.

— Похоже, он очень занят, мадам.

Миссис Кейт наградила его взглядом, какой обычно заслуживают нахальные швейцары и, постучав своим бриллиантовым кольцом по стеклу двери, крикнула:

— Вилли! Вилли!

Но сын не услышал ее голоса из того, уже далекого мира.

— Мадам, — произнес старшина своим скрежещущим голосом, в котором, однако, звучала сочувственная нотка. — Ваш сын теперь на флоте.

Миссис Кейт внезапно покраснела.

— Простите!

— Ничего, ничего. Вы его скоро увидите. Возможно, даже в субботу.

Миссис Кейт открыла сумочку и стала в ней рыться.

— Видите ли, я обещала… дело в том, что он забыл свои карманные деньги. У него нет ни цента. Не будете ли вы так добры передать ему вот это?

— Мадам, ему не понадобятся деньги. — Старшина сделал вид, будто внимательно разглядывает скрепленные листки. — А потом, ему скоро начнут платить.

— Ну а пока… Вдруг ему что-нибудь понадобится, я ему обещала. Пожалуйста, возьмите деньги… Извините, но я с удовольствием готова вознаградить вас за беспокойство…

Седые брови старшины поползли вверх.

— В этом нет никакой необходимости, мадам.

Он замотал головой, как собака, отгоняющая мух, и взял протянутые банкноты. Брови его снова подскочили вверх.

— Мадам, но здесь же сто долларов!

Он уставился на нее. Миссис Кейт впервые испытала неведомое ей доселе чувство стыда за то, что она богаче других.

— Ну и что? — возразила она. — Ведь не каждый день он уходит на войну!

— Хорошо, я позабочусь, чтобы передали ему.

— Благодарю вас, — произнесла миссис Кейт и добавила не совсем уверенно: — Извините меня…

— О’кей, все в порядке.

Она кивнула на прощанье и с вежливой улыбкой направилась к «кадиллаку». Старшина проводил ее взглядом. Затем уставился на две пятидесятидолларовые купюры в своей руке.

— Одно я знаю наверняка, — пробормотал он. — У нас на флоте появилось что-то новенькое.

И он сунул деньги в карман.

Тем временем Вилли Кейт, авангард новой волны на флоте, двигался навстречу своему первому сражению с врагом, который в данный момент обрел облик набора блестящих игл и шприцев для прививок. Вилли не питал особой ненависти ни к гитлеровцам, ни даже к японцам, хотя относился к тем и другим неодобрительно. Но в этой операции враг был не перед ним, а грозил с тыла. Ферналд-Холл был спасением от службы в армии США.

Ему быстро сделали несколько уколов от тропических болезней. Выпущенные из шприцев микробы устремились в его кровеносную систему. Руку начало ломить. Ему приказали раздеться догола, и здоровенный моряк сгреб в кучу его одежду.

— Эй, а когда я получу это обратно?

— Кто знает? Похоже, война будет долгой, — проворчал моряк и смял зеленую шляпу Вилли, сунув ее под мышку. Вилли с тоской проводил взглядом свою гражданскую оболочку, которую небрежно засунули в мешок с нафталином.

Вместе с сорока другими розовотелыми двуногими особями его загнали в большой строевой зал. Его легкие, сердце, печень, глаза, уши и все другие органы, которые верно служили ему со дня рождения, были тщательно обследованы медиками с бесстрастными глазами, которые выстукивали и ощупывали его, как привередливая хозяйка, покупающая на базаре индейку.

— Встаньте прямо! — приказал ему последний из фельдшеров, критически взиравший на него. Вилли выпрямился и замер. Скосив глаза, он заметил, что фельдшер чем-то недоволен, и начал нервничать.

— Нагнитесь и достаньте руками пальцы ног.

Вилли попытался это сделать, но годы слишком обильного питания воспрепятствовали ему. Руки не доставали пальцев ног дюймов на восемь. Тогда он прибег к старой уловке…

— Не сгибать колени! — прикрикнул фельдшер.

Вилли выпрямился, сделал глубокий вдох и попытался сложиться пополам. Что-то противно хрустнуло у него в спине, но до пальцев ног оставалось четыре дюйма.

— Подождите! — приказал фельдшер и вышел, но вскоре вернулся с лейтенантом, которого отличали от остальных коллег черные усы, опухшие глаза и стетоскоп на шее.

— Полюбуйтесь на это, сэр.

«Это», то есть Вилли, старался стоять как можно прямее.

— Что, не может достать пальцы ног?

— Какое там, сэр! Едва достает до колен.

— Еще бы, смотрите какое брюшко отрастил!

Вилли втянул живот, но слишком поздно.

— На его брюшко мне наплевать, — сказал фельдшер. — У этого парня искривление позвоночника.

Голые новобранцы, выстроенные позади Вилли, переминались и перешептывались.

— Лордоз, вне всякого сомнения.

— Так что же, не пропускаем его?

— Не знаю, насколько это серьезно.

— На свою ответственность я его не возьму. Но вы можете это сделать, сэр.

Доктор взял анкету Вилли.

— Какой у него пульс?

— Не интересовался. При чем здесь пульс, если у него лордоз?

Доктор взял Вилли за запястье. Глаза его от изумления выкатились из-под красных припухших век.

— Ты что, парень, болен?

Вилли чувствовал, как его кровь частыми толчками пульсирует под пальцами врача. Тропические бактерии, но главное — грозная тень армии США стали причиной его взбесившегося пульса.