Бунт континента - [3]
Джефферсон не успел додумать.
Раздался звон разбитого стекла.
Прогрохотали, осыпаясь, кирпичи в каминной трубе.
Диван ожил, дернулся под ним, словно лодка, задумавшая выбросить путешественника в воду.
Он вскочил, но и пол начал уходить у него из-под ног.
Шатаясь, хватаясь руками за кресло, за стол, за стены, он бросился в сторону спальни.
В слабом лунном свете увидел Марту, бегущую ему навстречу с Патси на руках.
— Томас! Томас! Что это? Мы гибнем? Рушится дом?! Что происходит?
— Это землетрясение! На двор! Скорее!
Он подхватил одеяло с дивана, набросил его на жену, повел к лестнице. Ступени дергались и пытались выскользнуть из-под их ног.
Сброшенная с петель дверь лежала на полу. Ледяной воздух лился в черный проем.
Они выбежали наружу и остановились под облетевшим кленом, словно надеясь найти защиту под его крепкими ветвями.
Земля под ногами опять затряслась. Казалось, невидимый великан ворочался там во сне, пытаясь устроиться поудобнее. Джефферсон в страхе оглянулся на дом. Нет, постройка выдержала удар. Четкий силуэт крыши упрямо чернел на фоне лунного неба.
Марта тихо плакала и мелко дрожала. Джефферсон забрал у нее полуголую Патси, спрятал к себе на грудь, под халат. Босые ступни быстро немели на снегу.
Со стороны негритянских хижин доносились выкрики, детский плач. Лошади ржали в конюшне. Кто-то вынес зажженный факел. В его свете стали видны фигуры полуодетых слуг, жавшихся друг к другу. Великан, довольный произведенным испугом, затих.
Все же возвращаться в поврежденное здание было слишком опасно. Остаток ночи Джефферсоны провели во флигеле Хемингсов, который почти не пострадал.
При утреннем свете стали видны трещины в штукатурке фасада и колонн. Однако кирпичная кладка выдержала испытание неплохо. Джефферсон послал слуг расчищать комнаты от обломков, вставлять стекла, навешивать двери. Сам же отправился в Шедвел.
Там разрушения оказались незначительными, дом тоже устоял. Но мать и сестры были так напуганы, что начали умолять его увезти их в Шарлот-свиль. Он с трудом убедил их, что, если землетрясение повторится, укрываться в городских постройках будет гораздо опаснее. Потом появилась горничная и объявила, что они нигде не могут найти Элизабет. Джефферсон отправил несколько рабов на поиски сестры, а сам поспешил обратно в Монтиселло. Марта была на седьмом месяце — перенесенное потрясение могло закончиться для нее преждевременными родами.
Подъезжая к тутовой аллее, он заметил на снегу странную черную завитушку. Спешился, подошел, нагнулся. Головка замерзшей змеи была беспомощно откинута, нестрашные зубки нацелены в небесную пустоту. Видимо, коршуны и вороны сами были так напуганы, что еще не успели заметить легкую добычу. Поскольку Юпитер видел выползших змей за несколько часов до землетрясения, не означает ли это, что они в своих норах ощущают подземные толчки гораздо раньше, чем люди? Нельзя ли использовать этот природный феномен как знак, как предупреждение о приближающейся опасности? А непонятный испуг Элизабет? Может быть, и она, взамен утраченной ясности ума, получила способность ощущать тайные движения в глубинах Творения, недоступные обычным людям? Опять тайны, загадки...
Тело утонувшей Элизабет удалось отыскать только два дня спустя. В два-дцати ярдах от нее на берег Риванны выбросило маленькую лодчонку, служившую обитателям Шедвела вместо парома. Река еще не успела замерзнуть, наоборот, вспухла от дождей. Видимо, испуганной Элизабет несущаяся вода казалась менее опасной, чем земля, готовая разверзнуться под ногами, и она пыталась спастись на лодке.
Из-за разлива реки похороны пришлось отложить на две недели. В расчетной книге Джефферсона появилась запись, аккуратно отметившая неожиданный расход: за надгробную службу и похороны он заплатил пастору пять фунтов. Правда, тот согласился вместо наличных получить два приглянувшихся ему книжных шкафа. Для новых фолиантов, присланных из Англии, эти шкафы все равно были малы, пора было заказать новые.
Под крышей Монтиселло снова звучали голоса, стучали молотки ремонт-ников, скрипка пыталась справиться с трудными пассажами Боккерини. А месяц спустя раздался и тонкий крик новорожденной. Девочку назвали Джейн Рэндолф — в честь бабушки.
Из полученных газет стало известно, что подземные толчки ощущались на огромном пространстве от Ричмонда до Северной Каролины, что дома срывало с фундаментов, а церковные шпили падали, как спички. Джефферсон считал, что он вправе гордиться прочностью своей постройки. Но с тех пор под поверхностью всех обыденных событий и новостей, долетавших до них из других колоний, ему стал тоже мерещиться затаившийся великан, который в любую минуту может повернуться и выбить почву из-под ног.
Весна, 1774
«Здесь в Лондоне страсти против Америки кипят. Готовится билль, который передаст право королевскому губернатору в Массачусетсе назначать местных администраторов без согласования с ассамблеей. Любые собрания будут проходить только с разрешения губернатора. Также изменят порядок назначения присяжных заседателей. В обеих палатах парламента билль встретит некоторое сопротивление, но очень мало надежды на то, что он не пройдет. На сегодняшний день у Америки слишком мало друзей здесь. Генерал Гэйдж будет назначен вашим губернатором».
Опубликовано в журнале "Звезда" № 7, 1997. Страницы этого номера «Звезды» отданы материалам по культуре и общественной жизни страны в 1960-е годы. Игорь Маркович Ефимов (род. в 1937 г. в Москве) — прозаик, публицист, философ, автор многих книг прозы, философских, исторических работ; лауреат премии журнала «Звезда» за 1996 г. — роман «Не мир, но меч». Живет в США.
Когда государство направляет всю свою мощь на уничтожение лояльных подданных — кого, в первую очередь, избирает оно в качестве жертв? История расскажет нам, что Сулла уничтожал политических противников, Нерон бросал зверям христиан, инквизиция сжигала ведьм и еретиков, якобинцы гильотинировали аристократов, турки рубили армян, нацисты гнали в газовые камеры евреев. Игорь Ефимов, внимательно исследовав эти исторические катаклизмы и сосредоточив особое внимание на массовом терроре в сталинской России, маоистском Китае, коммунистической Камбодже, приходит к выводу, что во всех этих катастрофах мы имеем дело с извержением на поверхность вечно тлеющей, иррациональной ненависти менее одаренного к более одаренному.
Приключенческая повесть о школьниках, оказавшихся в пургу в «Карточном домике» — специальной лаборатории в тот момент, когда проводящийся эксперимент вышел из-под контроля.О смелости, о высоком долге, о дружбе и помощи людей друг другу говорится в книге.
Умение Игоря Ефимова сплетать лиризм и философичность повествования с напряженным сюжетом (читатели помнят такие его книги, как «Седьмая жена», «Суд да дело», «Новгородский толмач», «Пелагий Британец», «Архивы Страшного суда») проявилось в романе «Неверная» с новой силой.Героиня этого романа с юных лет не способна сохранять верность в любви. Когда очередная влюбленность втягивает ее в неразрешимую драму, только преданно любящий друг находит способ спасти героиню от смертельной опасности.
Писатель-эмигрант Игорь Ефремов предлагает свою версию убийства президента Кеннеди.
Сергей Довлатов как зеркало Александра Гениса. Опубликовано в журнале «Звезда» 2000, № 1. Сергей Довлатов как зеркало российского абсурда. Опубликовано в журнале «Дружба Народов» 2000, № 2.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.