Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs. - [32]

Представив, какая сила у этого человека в руках, мне стало страшно. Я молча рулил, стараясь объезжать земляные ямы.

— А для чего это всё, для чего эта маскировка? — спросил я.

— Они не знают точно, где, как и что. На случай, если «чинарь» изменит планы. Такое тоже может быть. Мы создали тут целый лабиринт, с противотанковыми и противопехотными минными полями, растяжками, который каждый мой солдат знает, как свои пять пальцев! У нас есть «ПЗРК» и много разного, на случай воздушной атаки. Доллары, которые мне привезли в грузовике, я умножил на сто, вложив эти деньги в закреплённый оружием и силой бизнес. На полученные средства, — которые до сих пот текут неисчерпаемой рекой, — я купил много «нештяков». Но всё же я стремлюсь к независимости, и поэтому мои люди учатся сами добывать себе оружие. Бесплатно я выдаю лишь хлам — типа «Мосина» или другого старья. Люди должны сами покупать себе оружие — покупать у меня же, на заработанные ими деньги!

Я мог бы жить в особняке, мог бы жить на островах, иметь дорогую машину, трахать каждый день лучших женщин мира — но всё это не для меня! Лучше быть маленьким королём, чем большой шестёркой! Спортивные машины я не люблю, как не люблю всю эту грёбанную роскошь! Мне больше нравятся «УАЗы», квадрациклы, пыль и грязь, пот и кровь, боль и страсть — в них жизнь, Симак! — почти прокричал он. — Баб у меня здесь сколько угодно, притом они боготворят меня! И заметь, не за деньги! Я могу сделать так, чтобы любая современная певица отсасывала у меня через день, после того, как я её увижу в сети или по телевизору. Но я не люблю когда всё за деньги. Деньги лишь «для», а не «чтобы»!

Мы въехали на растоптанную поляну, на которой росли ели с обрубленными снизу ветками. В ста метрах я увидел забор — металлический, с наброшенной на него маскировочной сетью. Различная техника стояла между деревьев, перед воротами. Надо сказать, что и за забором было немало деревьев, которые хорошо маскировали гарнизон от спутников. Закрыв машину, мы пошли к этому забору, в котором уже виднелась очертание калитки. У калитки, на бетонной стене висела застеклённая рамка с бордовой табличкой, на которой золотым шрифтом было выведено: «ПГБ-Гранитный». Рядом с калиткой оказались ворота, которых я и не заметил по началу, из-за маскировки. На воротах красовались две здоровые, выполненные из листового железа и покрашенные красной краской, звезды, как на воротах воинских частей. За забором виднелись крыши домов, добротные современные крыши. Сам забор был обтянут колючей проволокой, несколько больших прожекторов возвышались за ним. Мы подошли к воротам, и калитка заблаговременно распахнулась перед нами. Открылась она без скрипа — смазана. Дверь открыл молодой парень, в камуфляже без знаков различия, но с красной повязкой на рукаве кителя. За плечом висела легендарная «трёхлинейка», из ременной кобуры торчал сигнальный пистолет.

— Товарищ полковник… — начал докладывать парень, вытянувшись струной по стойке смирно.

— Отставить! — лихо прикрикнул Фриц.

Мы прошли дальше, Борис в замешательстве плёлся за нами. Здесь действительно был целый город. Рядом с калиткой стояла небольшое помещение охраны, из прорези бойницы которого на нас смотрел ствол «ПК»[28].

Рядом с помещением — собачья будка, с насторожившейся при нашем появлении собакой, прикованной к будке цепью. Это была немецкая овчарка. Сами дорожки залиты бетоном — ровно и аккуратно, сразу видно, что работали «с душой». Похоже, у Фрица по-другому не работают!

— Раньше тут содержали заключённых — торфяников, это законсервированный лагерь! — вновь ожил Фриц, — Я со своей тёлкой тут недалеко обосновался, ходил как то на лося, и обнаружил это брошенное место. Мы тут всё обновили, подстроили. Новые дома построили, сложили печи! — хвалился Фриц, и обоснованно.

Справа от дорожки, по которой мы шли, я увидел стоящие в ряд машины: «Батоны» — их было штук двадцать, стояли они на одинаковом расстоянии друг от друга, выстроенные идеально ровным рядом. Краска на машинах блестела зеркальным лаком, шины были черны. Машины стояли на бетонной площадке, над ними висела маскировочная сеть. За рядом «батонов», стояли «козлы», в основном тентованные. Машины тоже выгладили «с иголочки», словно Фриц тут содержал автосалон отечественных внедорожников. За ними возвышались зелёные кабины «Шишиг» — этих машин здесь было с десяток. Половина — с командирскими кунгами связи — «КШМ»[29], другие — с какой-то спец аппаратурой, смонтированной на базе этих машин.

За «66-ыми» стояли «Уралы», и несколько грузовиков «ЗИЛ-131». Дальше, уже за «ЗИЛами», — мне не хватило зрения, чтобы различить модель, — ряд джипов, обычной, гражданской раскраски. Квадрациклов не было — скорее всего, они держали их где-нибудь под крышей. От этого огромного автопарка повеяло тёплым запахом нового отечественного автомобиля, бензина, и нагретой солнцем резины. На секунду в голове закружило — вспомнилось детство, пионерлагерь.

Дежурная машина в том лагере была как раз такая вот «таблетка»: запах выхлопа от той машины, запах нагретой солнцем краски — эти запахи крепко врезались в мою детскую память. Я всегда с завистью провожал эту «дежурку», когда она выезжала за забор или просто разъезжала по территории. У этой машины было много поклонников — не один я с завистью втягивал сдобренный выхлопом воздух своими детскими ноздрями. Тогда я думал, что когда вырасту, стану водителем — и непременно устроюсь работать в этот самый лагерь, и буду ездить именно на этой машине, а меня будет провожать завистливыми взглядами детвора!