Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs. - [190]

— Тут говориться о том, что для обеспечения бесперебойной работы какой-то установки требуется перечень деталей. Ниже список, технический немецкий я совсем не знаю; — сказала девушка.

— Ну и не надо. Нам и этих знаний достаточно! — подбодрил её Аскет. — Давай следующий лист, нам нужны схемы здания, или описание сооружения, либо описание того, чем они тут занимались.

— Тут упоминается о фильтрах, для отчистки воздуха.

— Так, это уже ближе; — прокомментировал сообщение Наёмник.

Втроём — Света, Наёмник и Алёна, — они расположились у стола, склонившись над бумагами, разложенными на нём. Прочитанные тексты, не представляющие для них ценности, Наёмник передавал Алёне, и та аккуратно складывала бумаги в отдельную стопку. Афганец о чём-то тихо переговаривался с Егерем, Левинц тихо спорил с Сергеем, а Симак и Дмитрий занимали в этом споре роль судей.

— Я кажется, что-то слышал! — сказал Мишин, остававшийся в коридоре.

Спорящие сразу притихли. Девушки, между которыми стоял Аскет, даже не услышали сообщение Курсанта — так они были заняты своим делом. Симак вышел в коридор, за ним последовали остальные. Вышел и Егерь с Афганцем. Все вслушивались в гнетущую, казавшуюся какой-то материальной, тишину. Казалось, будто огромная, невидимая глазу, диафрагма висит в огромной отвесной шахте. И каждый пытался уловить малейшие колебания на её поверхности.

— Слышите? — как-то обрадовался Курсант. — Вот, опять!

— Да что ты там услышал! — возмутился Левинц. — Тишина, как в могиле!

— Нет, я слышу! Постукивания о железо, я давно уже их слышал, но теперь они стали громче! — говорил он, и расширенные зрачки его глаз в свете фонарей и керосиновых ламп, смотрели сквозь друзей, в сторону отвесной шахты.

Во взглядах окруживших его людей читалась насмешка и жалость, которая бывает при виде, например собаки, которую переехал трамвай. Она ещё жива — но ей уже ни чем не поможешь.

— Да нет, точно постукивания! От туда! — и Мишин махнул рукой в сторону шахты.

Афганец, отстранив его рукой в сторону, по удобнее перехватив пулемёт, пошёл в сторону лестницы, по которой они сюда спустились. За ним пошли и остальные. Выйдя на лестницу, они замерли, каждый боялся даже пошевелиться, чтоб шорохом одежды не нарушить казавшуюся абсолютной, тишину.

— Да нет ничего! — громко проговорил Левинц. — Ты грибов не ел сегодня? А то я тут в одном месте видал — прямо из бетона растут, на галлюциногены чем-то смахивают!

— Да я вам точно говорю — звук снизу! — говорил Мишин, — Будто кто-то по железной лестнице поднимается! — медленно, каким-то загробным голосом, добавил он.

Егерь посветил фонарём вниз, пошарив синеватым световым пятном по серым стенам, вентиляционным зарешеченным колодцам, покрытым пыльной паутиной. Световое пятно медленно ползло по ржавым поручням гигантской лестницы, спускавшейся в бездну. Луч фонаря был слишком слаб, чтоб осветить пространство шахты глубже, чем было нужно. У Мишина по телу побежали мурашки — но не от шагов, который слышал лишь он один, — они у него почему-то не вызывали чувства тревоги. Страшно ему стало от вида этой бездны, простирающейся под его ногами. Казалось, что это бесконечная труба, с винтовой лестницей, ведущей по краю — вниз, которая издалека чем-то напоминает резьбу покрытой ржавчиной огромной гайки.

— Бездна; — тихо промолвил он, неосознанно высказывая свою мысль вслух.

Егерь направил луч фонаря Мишину в лицо, тот инстинктивно поднёс руки к глазам — закрываясь от яркого света. Егерь с пол минуты молча смотрел на Курсанта, будто изучая его, затем снял с шеи бинокль ночного видения, и вновь принялся изучать лестницу. Он заметно напрягся, затем, не отрывая бинокля от глаз, левой рукой коснулся плеча Афганца, стоящего слева и немного за ним, как бы говоря этим жестом: «Будь наготове!». Тот в готовности вскинул свой «ПКМ».

— Опусти пока! — сказал Егерь Афганцу, оторвавшись от бинокля. — Мишин — красавчик, услышал! — шёпотом добавил Егерь.

— Да чего там? — спросил Дмитрий.

— Там человек по лестнице понимается. А может, и не человек!..

— Какой на хрен человек? — изумился Афганец.

— А я знаю? — уже в голос ответил Егерь. — Ты это у него спроси! — и он ткнул биноклем в шахту.

— Далеко он? — спросил Борис у Егеря.

— Метров сто от нас.

— Ох, не хрена себе! — вскрикнул Левинц. — Глубокая шахта. Сколько же лет надо было потратить на её строительство? И куда они землю, выкопанную, девали?

— Навряд ли кто-то сможет тебе ответить на этот вопрос! — сказал Егерь.

— Это человек, вообще? — спросил Дмитрий.

— Похоже, нет! — ответил Егерь. — Идёт как машина, как робот — так же, как и те «фашики» на поле.

— Вот блядь, давайте его с оптики снимем? — предложил Левинц.

— Да он один — пусть подойдёт поближе! — рассудил Егерь. — Заодно поближе рассмотрим, с чем нам тут придётся воевать.

Теперь уже звук шагов слышали все. Что-то прикинув в уме, Егерь сказал, что тело будет подниматься полчаса, как минимум. Они решили встретить гостя, поднимающегося из недр бездны, Афганец занял позицию, уперев сошки с толстый металлический поручень, рядом с ним установил свой «Машиненгевер» Беркут. Вокруг них полу сидя скопились остальные, приготовив оружие. Фонари они выключили, и место нахождения поднимающегося к ним гостя можно было определить по звуку его шагов, либо через инфракрасный трофейный бинокль. Они сидели молча, вслушиваясь в размеренные металлические постукивания, подкованных башмаков по лестнице. Полчаса растянулись — казалось, прошло не менее пяти часов; но вот застывший Егерь дёрнулся — направил фонарь во тьму, и резко нажал на кнопку включения света. Тьма расступилась под натиском яркого луча, который точно выхватил из тьмы человека в грязной одежде, находящегося на пролёте ниже, напротив них.