Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs. - [113]

— Далеко собрался, а, Симак! — донёсся снизу злобный голос Аскета.

Проклятая верёвка оказалась бесконечной, руки почти онемели, в любой момент уставшие мышцы могли разжаться, отпустив спасительную капроновую нить. Раздался тихий, но в то же время показавшийся оглушительным, металлический щелчок вхолостую ударившего оружейного бойка. «У него кончились патроны!» — обрадовался я и, ощутив прилив сил, вцепился в верёвку с новой силой.

Мат, звук вынимаемого магазина, вот он уже вставил новый — передёрнул затвор, и я рывком, из последних сил, преодолев за этот спасительный рывок сразу метра полтора, оказался на воле. До мгновенья, когда спасительный круг света превратился из светящейся во тьме монетки, в бескрайную окружность, прошла вечность. В эту же секунду раздалась очередь, и за спиной просвистели, отскакивающие от стен шахты, пули. Звуки выстрелов были тихие. Очередь смолкла. Меня трясло, от огромного выброса адреналина, и от болевого шока. Пулевое ранение оказалось очень болезненным. Снизу что-то кричал Чёрный, но я не разбирал слов. Взяв валяющуюся под ногой палку, я нацепил на неё свою кепку, и закрепил её резинкой с фонарём. Эту конструкцию я сунул в трубу, и тот час раздались выстрелы. Куски пластмассы, перемешанные с раздроблёнными батарейками, брызнули мне в лицо. Я отскочил от трубы. Одел наголову свою продырявленную кепку. «А ведь эти дырки сейчас должны быть в моей голове!» — думал я. Если бы не этот призрак, так внезапно появившейся передо мною. И он оказался прав! Аскет рассказывал, что так бывало с ним, и призраки подсказывали ему, где засады, откуда ждать пули. Но теперь один из них помог мне. Призрак убитого мною кровного врага. Да, Наёмник хотел меня убить, и лучшее тому доказательство — моя продырявленная нога и кепка. Снизу слышалось:

— Я выберусь, и буду долго резать тебя, слышишь?! Они не смогут меня сломать — меня никто не сможет сломать! Я выберусь, запомни это!

Он не пытался лезть — знал, что я перережу верёвку, он свалится, и шансов выжить у него не будет вовсе. Я вытащил за деревянную рукоять «Штильхандгранат 24» из-за пояса, открутил пробку и, не задумываясь, дёрнул за керамическое кольцо. Активировав гранату, я бросил её в уходящую под землю трубу. Гулко хлопнуло. Бросив в карман остатки служившего верой и правдой фонаря, купленного по цене пакета молока, отстегнул карабин от крюка, я потянул верёвку на себя, смотав её, я заглянул в шахту. Было тихо. Из трубы шёл сизый дымок, едкий запах детонировавшего аммонала и сгоревшего пороха обжег ноздри. Всё — Аскета больше нет. Гранату бы побольше туда — для верности! Такого волчару так просто не завалить. С «Ф-1» — было бы надёжнее! Я направился к входу в «ДОТ», и только сейчас понял, что не знаю, что сказать ребятам. Они не поверят, что Аскет хотел меня пристрелить. Что же сказать товарищам? Как мне попасть туда? — ведь Борис должен был закрыть за нами дверь, если нас не будет более получаса! Нас не было часа три — дверь в любом случае закрыта. Рация осталась у Наёмника — мне придётся кричать в окно амбразуры, и то, не факт, что меня услышат. Подойдя к двери, я дёрнул не себя металлическую ручку — дверь оказалась не запертой. «Это хорошо, что Борис раздолбай — иногда, его наплевательское отношение может сыграть на руку!» — обрадовался я. Прихрамывая, я шел по мокрому полу, подходя к третьей огневой точке. Я медленно брёл по затопленным тоннелям, размышляя над поступком Аскета. Зачем ему было меня убивать? Чего он испугался? Пожалуй, он слишком разоткровенничался со мною, тогда… когда мы сидели в темноте, у печи, и пили немецкий спирт из алюминиевой канистры. Побоялся, что мы можем сдёрнуть из лагеря, оставив его одного в этой подземке. Вообще в последнее время он всегда был рядом — вчера например, он вызвался дежурить вместе со мною. Или он побоялся моей открывшейся связи с духами? Да, скорее всего так и есть! Почуяв, что мы достигли своей цели, он решил завалить для начала меня, затем по одному, так же, завалил бы и остальных!

Наконец, я пришёл. В расположении слышались весёлые крики, суета, возня. Я с силой оттолкнул дверь, сделав шаг через порог. Было тепло, сильный запах перегара и сигаретного дыма дал понять, что Левинц решил по-полной забить на «службу». В помещении повисла тишина, четыре пары глаз молча изучали меня. Алёна, резко вскочив с кровати, подбежала, и помогла мне дойти до ближайшей шконки. Я бессильно рухнул на скрипнувший ржавыми пружинами под весом моего тела сетчатый матрас. Только теперь я почувствовал боль в ноге, и в обессиленных, — после моего неистового подъёма по верёвке, — руках.

— Аскет, сука продажная, подстрелил! — пояснил я, окружившим меня друзьям.

Все разглядывали почерневшую от крови штанину. Тупая боль в ноге не давала забыть о пойманной мною пуле. Алёна убежала куда-то в коридор, наверное, побежала в лазарет, за аптечкой. В двух словах я рассказал, что и как произошло, упустив из виду лишь призрак Булы, который предупредил меня об опасности. Продемонстрировав продырявленную в нескольких местах кепку, я продолжил: