Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs. - [105]

* * *

Вдалеке послышался железный стук, и шаги, с всплесками воды. Аскет спрятал машину в лесу, и теперь идёт к нам. В спальном расположении было тепло — благодаря натопленной до красноватого свечения печи; и довольно светло — горели свечи и керосиновые лампы, заправленные керосином из найденной канистры с соответствующей жидкостью. Я пошёл показывать Алёне кухню и лазарет, ей всё очень понравилось, казалось, мы — влюблённая пара. Я — муж, который купил квартиру; она — жена, гордая за супруга и счастливая, за их совместную, благоустроенную будущую жизнь. Потом мы с Серёгой отправились к дизелю, поручив Борису, вместе с девушками, обустроить спальное расположение. В первую очередь проверили аккумуляторы — их было три, два из них были абсолютно новыми. Это стало понятно, когда Серёга открутил пробки — банки со свинцовыми пластинами внутри были сухими. Появилась надежда на то, что у нас будет электрический свет. Кое-как разобравшись с немецкими надписями на стеклянных бутылках, которыми были заставлены стеллажи, мы нашли разведённый, готовый, электролит, в большой, пятилитровой стеклянной бутылке, с уже начавшей трескаться пластмассовой пробкой. Серёга сбегал к Левинцу, одолжил у него папиросу, прикурил её и, раскурив не в затяг, в одну минуту превратил свёрнутый в бумагу табак в пепел. Слив немного электролита из бутылки с надписью «Elektrolyt» в крышку, он стряхнул в неё папиросный пепел — упав в прозрачную жидкость, серый пепел зашипел, запузырился, растворяясь в кислоте.

— Норма! — удовлетворённо заключил Сергей, разглядывая ставшую серой жидкость в крышке. — Ещё годен!

Заполнив аккумулятор, и завинтив заливные крышки, мы принялись наводить шмон в шкафах и на полках генераторной комнаты. Нашли длинный резиновый шланг, усеянный микротрещинами, словно морщинами, — и надели его на трубу с латунным краном, торчащую из стены. Другой конец шланга, пропустив через коридор, Серёга сунул в унитаз. Он открыл кран, из коридора донеслись булькающие звуки. Минут пятнадцать текла ржаво-чёрная маслянистая жижа, покрытый ржавыми потёками унитаз жадно поглощал её, пока наконец, не потекла жёлтая, — видимо так пожелтевшая от времени, — струя чистой солярки. Серёга перекрыл кран. Слив из шланга остатки топлива, мы скрутили и убрали его на место. Шланг толстый, двойной, имеет каркас из тонкой, стальной проволоки — рассчитан на давление. Диаметр такой же, как и у патрубков охлаждения двигателя — скорее всего, он лежит здесь, как ремонтный материал для системы охлаждения. Поставив в канистру воронку, мы напихали в неё чистую ветошь, и процедили через получившийся фильтр двадцать литров топлива. Масла в двигателе не было — наверное, пунктуальные немцы, спешно эвакуируясь, слили его, как указано в инструкции. Масла много — целых двести литров, без малого. Заполнив двигатель маслом, мы принялись заливать набранную из колодца воду, в систему охлаждения, через бачок, прикрепленный к вентиляционной трубе. Тут-то нам и пригодилась ремонтная труба, через которую мы откачивали отстой солярки из невидимой подземной емкости. Патрубки имели трещины, в местах сгибов, и в местах скрепления хомутами. Быстро нарезав и заменив их, мы всё-таки заполнили систему охлаждения, влив в неё три ведра воды из колодца. Проверили ремни, на шкиве генератора и помпы, находящиеся в натянутом состоянии — ремни тоже не выдержали долгого времени и перепадов температур, — они одеревенели и растрескались. Найдя упаковку из десяти запасных ремней, перехваченных испещрённой немецким шрифтом бумагой, мы быстро поменяли испортившуюся запчасть. Установив аккумулятор, и накинув смазанные солидолом клеммы, я нажал кнопку «массы». Серёга тем временем заполнял топливный бак. Я нажал кнопку прогрева свечей накаливания, красная лампочка, с изображённой спиралью на секунду тускло вспыхнула, и тут же погасла. Я нажал кнопку стартера. Что-то тихо щёлкнуло в двигателе, и в комнате воцарилась абсолютная тишина. Аккумулятору нужно больше времени, чтобы зарядится. Сняв клемму, мы принялись рассматривать тумблеры в щитке, висящем на стене. Над каждым из них была, аккуратными немецкими буквами, выведена сокращённая надпись. Над каждым тумблером стоял предохранитель. Знать бы ещё, что обозначают эти сокращения! Покопавшись в шкафах, мы нашли запасные предохранители — пусть будут под рукой, на случай. Интересно, может, если запустить дизель, и пустить по проводам ток, то странная дверь откроется сама? Может замок там такой: когда ток есть — дверь открыта, выруби дизель — и дверь сама, на токе аккумулятора, закрывается. В любом случае, пока не запустим мотор, этого мы не узнаем. Тем временем, мы решили заняться плитой — уже хотелось есть. Залив солярки в специальный бак кухонной печи, с помощью найденного в генераторной автомобильного насоса, накачали нужное, по манометру, давление. Открыв кран, увидели — форсунка работает исправно, равномерно распыляя дизель. Поднесли зажженную лучину к топке — смесь вспыхнула, печь утробно загудела. На кухне запахло обгорающей пылью. Минут через десять плиты печи были красными. Воду из колодца для приготовления еды использовать не рискнули, пришлось использовать наши запасы, — а вот для мытья посуды колодезная водичка пойдёт. Девушки, весело о чём-то переговариваясь, принялись стряпать ужин. Старое бетонное сооружение ожило, с приходом людей. Оно было склепом, могилой, мавзолеем для Ланге. Теперь же, в его стенах снова слышался смех, бытовой шум; крепкий русский мат особенно долго звучал эхом в полностью открытых для проветривания коридорах. Запах разложения тела и запахи грибка и сырой земли, сменили запахи готовящийся еды и дыма от печей. За долгие годы, здесь впервые появился свет. Он озарял, невидящие его долгое время стены, разгоняя хозяйку этих мест — тьму. Свет исходил от свечей и ярких фонарей, отражаясь яркими бликами на серых стенах, от поднятых людскими ногами волн туннельной воды. Воды в туннелях было много, но уровень был ниже порогов потерн, соединяющихся с «ДОТами». Немцы продумали даже это — неспроста уровень пола коридоров, и уровень пола тамбуров под боевыми казематами, был разным. Шагая по переходам, приходилось порой мочить ноги, особенно в последнем переходе, между третьим и четвёртым «ДОТами», пока Аскет не предложил застелить дорогу пустыми ящиками и досками, которых здесь было навалом. Зайдя в расположение, я увидел подготовленные для сна кровати — Борис использовал вместо мокрых матрасов подручный материал, такой как моя безжалостно разорванная на части палатка. Палатка Аскета, — так как она была меньше размером, — осталась в старом лагере. Так же спальные мешки, куртки, какие-то тряпки, одеяла — всё это тоже пошло на матрасы. Борис нашёл свёрнутую немецкую форму, развесив её вокруг печи, он решил использовать обмундирование так же — в качестве матрасов. Как ни как, а всё же лучше, чем на земле. Увидев эти свитые Борисом «гнёзда», нам с Серёгой сразу захотелось спать. Но в прошедшую ночь я и так проспал до обеда. Так что до сна мне ещё придётся подежурить.