Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs. - [102]

— Почему он подошёл к тебе?

— Я не знаю; — ответил я, поскольку действительно не представлял этого.

— Духи не появляются перед каждым встречным, и для такой встречи требуется весомое обстоятельство! — его глаза с мерцанием в них жёлтых огненных отблесков, пристально смотрели на меня.

Я молчал. Аскет опустил свой тяжёлый взгляд на пол, и я только сейчас подумал о том, что секунду назад он смотрел на меня, отвернувшись от огня — стало быть, пламя огня никак не могло отразиться от его глаз! «Что за чертовщина? Показалось?» — подумал я. Аскет молчал, напряжённо перебирая в своей голове мысли. Вытащив из кармана рацию, он осмотрел её, нажал на тангенту, и запросил лагерь. Станция молчала с минуту, потом ожила, и голосом Беркута ответила:

— На связи!

Он удивлённо посмотрел на меня:

— Смотри-ка, работает! — сказал он мне, затем вновь нажал на кнопку передачи: — Как обстановка?

— Всё тихо. Левинц уже вернулся. Порывается идти, вас искать. Вы где пропали?

— У нас всё в порядке, мы на месте, ведём осмотр. Передай Левинцу, чтоб не рыпался раньше времени. Мы скоро будем, смотрите в оба, не проспите врага!

— Принял! Конец связи! — сообщил Серёга, и маленькая, чёрная коробочка, вновь затихла.

— Я было подумал, что бетонные стены будут нас глушить! — удивлялся Аскет. — Даже странно.

Он вновь помолчал, затем открутил пробку с канистры, и наполнил крышку по края. Выпил, в точности повторив ритуал с рукавом. Налил мне. Я принял крышку, и тоже проглотил налитый спирт. На этот раз пить уже было легче.

— Открою тебе секрет, — глядя в огонь, проговорил Аскет. — Только учти, что такие секреты нужно хранить до гроба! Дело было так: в немецкой лаборатории, построенной в нашем тылу, что-то произошло, что именно — никто не знает. Из этого сооружения, — которое проходит по архиву как «BS-800», — был передан сигнал тревоги. Немцами был срочно собран, и направлен сюда отряд, с подкреплением. Наши связисты перехватили и расшифровали непонятный сигнал тревоги, зашифрованный сложным кодом. Сигнал был длительным, что и позволило локализовать его источник. Сигнал засекли — исходил он из этого квадрата. Наша разведка, совместно с «НКВД», экстренно сформировала свой отряд, который и был направлен сюда. Десантировались оба отряда ночью, с разницей в один час — первыми были немцы. Оба отряда были радиофицированы, и оба отряда, не выходя на связь, исчезли. Утром здесь пролетал наш самолёт, случайно оказавшийся в этом квадрате — его пилот видел бой, который происходил на этой поляне. На самом деле, пилот был пьян, и попросту заблудился, улетев в противоположную фронту сторону — в тыл, он потом сгинул в штрафниках, — но не в этом суть. Этот пилот на допросе свидетельствовал, что он пытался оказать огневую поддержку Нашей пехоте. Но заходя на боевой разворот, вдруг обнаружил, что все приборы вышли из строя, после чего он улетел, и благополучно вернулся на родной аэродром. После войны большая часть документов по лаборатории была уничтожена немцами. Но, в руки к нашим, всё же, попали кое-какие бумаги. Это, — Аскет обвёл взглядом тёмное помещение, — Лишь одна из десятков подобных лабораторий! Многие немцы успели взорвать, когда поняли, что красный штык упёрся в их вышколенные мундиры. Те бумаги, которые удалось собрать нашим спецотделам, тут же засекретили. Но после распада «СССР» эти документы пропали из архива. И никто не знает где они. Заказчик, сотрудник ведомства, что-то прознал про эти лаборатории, и ему срочно понадобилось найти её, одну из них. Кто знает, может сейчас, параллельно со мною, другие наёмники ищут оставшиеся лаборатории. Моя задача — найти именно эту, в охранном помещении которой мы с тобой и находимся. Нам нужно сообщить об этом месте заказчику, прихватив в качестве доказательств секретные документы, сделать фотографии.

— Это не те документы, которые в той комнате? — спросил я, указав на комнату позади меня, в которой висел полковничий китель.

— Нет. Такие документы у охраны в письменных столах не хранят. Документы — там! — Аскет махнул рукой в сторону генераторной.

— За той дверью? — покосился я в сторону коридора, упиравшегося в металлическую броне дверь.

— Да! — ответил он.

— Чтоб её открыть нужно будет изрядно попотеть!

— Возможно. Если ты поможешь мне, то я обещаю тебе хорошую долю. Десять процентов!

— Десять? Не маловато будет? — я притворно скривился, как скряга, которого хотят обмануть.

— Даже много. Пять сотен тысяч долларов;

— А ты неплохо зарабатываешь! — удивился я, про себя прикинув, что всего ему должны заплатить пять миллионов. Долларов.

— Как тебе сказать? По-разному. Я всегда думаю, выполняя очередной заказ, что он будет последним. Что возьму один из своих многочисленных паспортов, на имя иностранного гражданина, и смоюсь туда, где круглый год тепло. Найду себе смазливую тёлочку, куплю яхту, и буду бороздить просторы какого-нибудь моря, шпиля сутками напролет загорелую красотку!

— И что мешает?

— Ничего! — лицо его озарила ироническая улыбка. — Понимаешь, я два года бороздил моря, девок имел разных, всех цветов кожи, пил лучшие коньяки мира, курил лучшие сорта сигар — но я пресытился этой жизнью! Я понял, через два года, что душно мне, — что не могу так жить, не по мне это! Мне нужен адреналин, скорость, стрельба, опасность! Чтоб по пояс в говнище, чтоб враги со всех сторон! Это по мне! Я — Аскет, и жить привык соответствующе! Понимаешь, Симак, меня полжизни учили бегу с преодолением препятствий, и теперь я просто не могу бревном валяться на пляже. Меня учили вычищать дерьмо из забитых сортиров — и теперь я не чувствую запаха роз. Работа и стала моей жизнью, моей мечтой. А деньги? А деньги пусть лежат не счету. Может, под старость, снова захочу кости на солнышке погреть!