Бумерит - [25]
Слушатели, до сих пор в основном молчавшие, внезапно активизировались и начали шуметь, бурчать и ворчать, некоторые подвинулись на передний край стула.
– Самое замечательное в этом исследовании то, что оно отражает обычную ситуацию с «до» и «пост». В частности, до-X часто путают с пост-X, потому что ни то, ни другое не есть X. Точно так же, доконвенциональные и постконвенциональные стадии являются неконвенциональными, то есть выходящими за рамки конвенциональных, или имеющих широкое распространение, норм и правил, поэтому их часто путают или даже приравнивают друг к другу. Это связано с тем, что и те, и другие, несмотря на огромную разницу в моральном развитии, нередко используют схожую риторику и идеологию. Все студенты, принимавшие участие в протестах в Беркли, утверждали, что руководствовались универсальными этическими принципами, например, таким: «Война во Вьетнаме является нарушением общечеловеческих прав, поэтому как существо, наделённое моралью, я отказываюсь участвовать в этой войне». Однако данные исследований недвусмысленно указывают на то, что лишь небольшая часть, менее 20 % протестующих, руководствовались постконвенциональными этическими принципами. Большая часть студентов действовала из доконвенциональных эгоцентрических побуждений: «Никто мне не указ! Так что засуньте эту войну себе в одно место».
По залу прокатилась громкая волна из аплодисментов, одобрительных возгласов, свиста и улюлюканья.
– Похоже, что в данном случае очень высокие моральные идеалы были использованы во имя гораздо более низких мотивов, и, к сожалению, это в целом характерно для бумеров. Именно это странное внешнее сходство до– и постконвенциональных стадий позволяет нарциссизму скрываться под маской постконвенционального идеализма. Такая невозможность отличить доконвенциональные уровни от постконвенциональных называется до/пост-заблуждением[35]. И, похоже, мнение об идеализме бумеров должно быть рассмотрено или, по крайней мере, частично пересмотрено в свете этих нелицеприятных фактов. Почти все в то время отмечали, что с окончанием призыва волна протестов в стране резко пошла на убыль – казалось бы, при чем тут мораль?
Зал взорвался заглушающими друг друга одобрительными и неодобрительными выкриками. Отец говорил, что протесты против войны во Вьетнаме были следствием высокого морального развития бумеров, а теперь Фуэнтес пытается доказать, что они были проявлением аморальности бумеров – ну или, во всяком случае, отсутствия высоких моральных принципов. Так что не сложно понять, почему многие встали со своих мест, как будто готовясь броситься прочь из зала (или броситься на сцену – трудно сказать). Фуэнтес, нисколько не смутившись, спокойно улыбнулась и продолжила. Похоже, она сознательно провоцировала слушателей.
– Это очень важный момент, и мы всегда должны иметь в виду, что когда кто-то пытается добиться цели, какой бы высокой она не была – от экологии и культурного разнообразия до духовности и мира во всем мире, – мы не можем точно сказать, по каким причинам он это делает. Очень многие обозреватели не задумываясь решили, что бумеры выступают за «взаимоуважение, любовь, гармонию и мультикультурализм» из соображений идеализма. Однако, как мы скоро увидим, зачастую бумеры не только не были способны на это в виду уровня их развития, но и использовали идеализм как прикрытие для своих собственных эгоцентрических установок. Просто поразительное лицемерие!
Аудитория снова заволновалась. Некоторые выражали своё согласие аплодисментами, а стоявшие начали покидать зал с выкриками «фашистка», «заносчивая шлюха», «говёная элитистка».
Фуэнтес подождала, пока шум стихнет настолько, что она могла его перекричать.
– Разумеется, я не утверждаю, что это относится ко всем бумерам. Я всего лишь констатирую существование странной смеси постконвенционального понимания и паразитирующих на нём доконвенциональных мотивов, и этот странный коктейль мы называем бумеритом.
Странный коктейль, странный коктейль. Хлоя сказала, что бумериты пожирают своих отпрысков.
– Смотри сюда, – говорит он. – Кто ты такой? Кто ты? Прислушайся, и скажи мне, кто ты?
Голос исходит из бесконечной тьмы, и я снова не могу дышать.
– Это потому, что ты идиот, – говорит Джонатан.
– Нет, – говорит отец. – Это потому, что тебя волнуют только две вещи: ты и твои боты.
– Нет, – говорит мама. – Это потому, что он больше не слышит, как разговаривают деревья.
А потом в тишине груди Хлои ненавязчиво дают правильный ответ на этот вопрос: «Разве ты не знал, сладкий мальчик, что дребезжишь, когда занимаешься любовью?»
– Хлоя, а ты знаешь, что когда искусственный интеллект от нас избавится, то, скорее всего, начнёт самостоятельно эволюционировать?
– Ооооо, надо же…
– Я серьёзно.
– Ну? ты же сам говорил, что искусственный интеллект от нас не избавится – он станет нами, или мы станем им, или как там всё будет. Так что, сладкий мальчик, не вижу повода для волнения.
