Бумеранг желаний - [4]

Ей запомнилось, как он это сказал.

– Ты же знаешь это давно, Леня? – так же вопросительно сказала тогда Лера. – Ты знаешь другую Леру?

– Нет, другую Леру я не знаю…

И молчание. И было грустно, будто она коснулась чего-то грустного и запретного. Было грустно, и рислинг был с кислинкой. А Леня молча смотрел на звезды.

В Москве первую неделю от него не было никаких звонков и вестей. Лера загрустила и подумала, что все, баста. Она держалась из последних сил, чтобы не начать самой ему трезвонить, когда раздался звонок, и спокойный голос Леонида предложил сходить вечером в кино. Свидание. Он позвал ее на свидание. Она готова была прыгать от счастья, размахивать телефоном, как пропеллером. Но удержалась и просто сказала, что согласна. Они встретились. Никаких цветов не было. Кино, потом кафе, потом сели в машину, и он просто спросил, отвезти ли ее домой или она может поехать к нему. Она сказала: «Как хочешь». Машина стартовала с места, и скоро они были у него дома. Час спустя она лежала под одеялом и ни о чем не думала. Мыслей не было совершенно. Он так же просто спросил, хочет ли она остаться до утра или отвезти ее домой. Уезжать никуда не хотелось, и она отправила маме эсэмэс, что все хорошо и что вернется утром. Мама перезвонила, но, услышав счастливый голос дочери, успокоилась.

Так продолжалось два месяца. Они общались с другими ребятами, не афишируя, что вместе, но и не скрывая более близких, чем раньше, отношений. Да, в Лериных представлениях все должно было быть по-другому. Цветы, ухаживания, жаркие поцелуи, может быть, ссоры. Ничего этого не было и в помине. Было ровное, почти дружеское общение и регулярный секс пару раз в неделю. Они не ругались, он не дарил цветов, не дарил подарков. Но и не обижал, вел себя, как джентльмен, открывал дверь перед ней, аккуратно вел под руку, говорил приятные вещи, оказывал знаки внимания. Но никогда ничего не дарил.

Надо сказать, что у нее уже были в этот момент совершенно другие проблемы. Организм менялся, и она пару раз еле смогла сдержать приступы тошноты в его присутствии. Лера боялась поговорить с Леней. А вдруг он развернется и уйдет, как только узнает о ее беременности? Мама была в полном смятении и не находила себе места. Она требовала от дочери, чтобы та поговорила с Леонидом. Просила его телефон, хотела сама звонить ему. Потому что надо решать, что делать, и решать сейчас. Заявление дочери, что она все равно будет рожать, окончательно ее добило. Мама была и рада и не рада, потому что знала, как ребенок может изменить всю будущую жизнь. И как в Москве тяжело найти себе мужа, пусть ты молодая, красивая и образованная, но с ребенком. Но Лере было все равно. Она хотела этого малыша, потому что ребенок был от него.

Наконец она все ему сказала. Они были в ресторанчике-винотеке, он предложил выпить за ужином хорошего вина, которое только здесь можно найти в Москве. Лера отказалась. Тогда он в шутку бросил:

– Ты отказываешься, как беременный водитель автобуса.

Она посмотрела на него и произнесла:

– А я и есть беременный водитель автобуса, только без автобуса и без водительских прав.

Достаточно оригинально получилось, не правда ли? Он отложил в сторону вилку и нож, внимательно посмотрел в ее синие глаза своим тигриным немигающим взглядом и спросил:

– Это правда?

Она кивнула. Хотелось плакать, но она держалась. Но слезы в глазах все равно стояли, и круглые тигриные глаза расплывались в движущиеся овалы. Он задумчиво уточнил:

– Ребенок мой?

Она снова кивнула и улыбнулась. Он еще немного помолчал и сказал:

– А теперь скажи честно, чего ты сама хочешь.

Она не ожидала такого прямого вопроса. В его голосе не было никаких эмоций, ни радости, ни злости, ни сожаления.

– Я хочу быть с тобой, – прошептала Лера тогда, – и еще я обязательно буду рожать.

Она сказала это с упрямым вызовом в голосе, вложив всю свою женскую волю и решимость в последние слова.

– Хорошо, – просто произнес Леонид.

Он сказал это спокойно, по-доброму, без вызова, без эмоций. Что-то вроде: «Ты будешь чай пить?» – «Да, буду». – «Хорошо».

И ничего не понятно. Что он будет делать теперь? Она все сказала, а что он сказал? Что значит это его «хорошо»? Но обострить ситуацию у нее уже не было сил, так тяжело ей дались слова «буду рожать». Но он ведь не злился, не говорил, что она его подставила. Впрочем, он и не мог такое сказать. В любом случае он нашел бы что-то более дипломатичное. Ну вот, например, «хорошо, рожай, только мы сейчас ужин доедим, и рожай на здоровье». Он спокойно ел бифштекс и пил красное вино. И ничего… Молчание. Лера не могла проглотить ни кусочка. Время шло… Она хотела вскочить и убежать, но свинцовые ноги прилипли к полу и не могли даже цокнуть каблуками. Слезы готовы были брызнуть из глаз. Она боялась поднести руки к лицу, потому что тогда точно бы разревелась как корова. Время шло, и бифштекс заканчивался…

– Хорошо… только давай распишемся без этой идиотской русской свадьбы с бубенцами, пьяными драками и толпами никому не известных родственников.

Она послушно кивнула. Да, она все не так себе представляла. Уж точно не такое предложение руки и сердца. Но она хотела именно его. А с ним, наверное, по-другому быть не могло. Нужно выбирать, что желаешь – шикарную свадьбу или семейную жизнь с любимым мужчиной. И еще за все нужно платить. Она сама нарушила тогда все в горах, поменяла роли, кто кого завоевывает. Если хочешь красивое предложение руки и сердца, то сиди скромно и жди, когда предложат. А вот кто предложит, он или не он, это совершенно другая история…