Бумажный тигр (II. - "Форма") - [4]
Лэйд сделал еще глоток и дребезжание стекла о зубы отозвалось приятным звоном где-то в затылке. Это не моя последняя ночь, подумал Лэйд, бессмысленно перемещая стакан с грогом по барной стойке перед собой, точно последнюю уцелевшую фигуру на шахматной доске, которая, лишившись противников, потеряла и смысл существования и курс. Может, следующая, но не эта. У старого тигра осталась еще пара клыков…
Раньше это давалось ему проще. Раньше все было проще.
Тигр стегал себя хвостом по полосатым бокам, кидая вызов древнему чудовищу. Когда-то он думал, что опаляющее пламя вокруг — это и есть бой. Слишком глуп и неопытен для того, чтобы понять, это пламя, обжигающее его шкуру злым огнем — всего лишь подвешенные в воздухе обручи, через которые он должен прыгать. Раз за разом. Из года в год. Без перерывов и антрактов, не зная даже, полон ли зал восхищенных зрителей или же пуст и давно заброшен.
Интересно, что делают с вышедшими на пенсию тиграми? Забавно, он никогда не размышлял над этим прежде, даже наблюдая за этими грациозными хищниками в лондонском зоопарке. Уж едва ли их спроваживают на скотобойню, чтоб превратить в желатин, клейстер и собачье мыло. Скорее, милосердно добивают из ружья, чтоб украсить пол возле камина роскошной полосатой шкурой…
Не этой ночью, сказал он себе мысленно сквозь сжатые зубы. Она уже близка к завершению, а я все еще жив, мерзкое ты чудовище, дрянная ты библейская гадина. Можешь ухмыляться своей невидимой пастью, можешь смеяться, Лэйд Лайвстоун не сошел с ума и не рехнулся, как многие другие. Он все еще на ногах. И, как знать, может проживет еще достаточно долго, чтобы увидеть, как его мучитель Левиафан умирает, корчась в своем нематериальном океане…
Лэйд отхлебнул из стакана и внезапно поперхнулся, да так, что едва не закашлялся.
Горячий острый грог в его стакане оказался холодным и пронзительно кислым, таким, что из глаз едва не брызнули слезы. Копченый судак! Лэйд изумленно уставился на стакан, который держал в руке. Его содержимое сделалось прозрачнее, он даже различил плавающий на дне желтый полумесяц.
Это был не грог — это был лимонный сок, свежий и, судя по всему, почти не разбавленный. Лэйд машинально покосился в сторону пабликэна[1], который устало переругивался с кем-то из матросов за другим концом стойки. Даже будь у того четыре руки вместо двух и грация куницы, ему бы ни за что не удалось провернуть фокус с подменой стакана — Лэйд был уверен, что не спускал с него глаз ни на секунду. Мало того, держал в руке.
Либо этот парень величайший фокусник на свете, по какой-то прихоти содержащий паршивый паб в Клифе вместо того, чтоб давать выступления в Ковент-Гардене, либо…
— Дьявол… — пробормотал Лэйд, глядя на колышущийся в стакане кусок лимона, — А вечер так славно начинался…
Один из матросов, внезапно оторвавшись от стойки, изъявил желание выйти на улицу, чтоб опустошить мочевой пузырь. Двое или трое сразу вызвались составить ему компанию и удалились, покачиваясь, точно остров не стоял незыблемо на месте, а плыл сквозь пятибалльный шторм. Еще один посетитель, столь оборванный, что даже не понять, матрос или бродяга, обнаружил нехватку табаку и тотчас отправился его восполнять в ближайшую табачную лавку. Сразу вслед за ним вышли еще двое — какое-то только что заключенное пари звало их в доки.
Против ожиданий владелец «Седого нарвала» не выразил неудовольствия от того, что его заведение с такой стремительностью стало терять клиентов, напротив, удовлетворенно вздохнул.
— Ну наконец-то, — пробормотал он, вытирая руки тряпицей, — Хоть какое-то затишье. Можно вытащить в чулан проклятые бочки…
И мгновенно пропал сам.
Паб пустел с удивительной скоростью, точно треснувший кувшин, быстро теряющий воду. Не прошло и минуты, как Лэйд обнаружил, что сидит за стойкой в одиночестве, все еще сжимая в руке злополучный стакан.
Глупое, странное ощущение.
Опустевший паб казался значительно больше, чем был на самом деле, может, виной тому было несколько потухших масляных ламп — в Клифе еще нескоро появится надежное газовое освещение. Посетители пропали столь быстро, что Лэйду казалось, будто в окружившей его тишине все еще шелестит эхо их голосов. Удивительно единодушное желание. Точно у команды «Марии Селесты[2]», мрачно подумал Лэйд, которая в едином порыве отправилась по доброй воле на корм акулам, попрыгав с палубы безо всяких причин.
Он отодвинул в сторону стакан.
— Если вам не терпелось предварить свое появление зрелищным номером, полковник, могли бы, по крайней мере, придумать что-то поинтереснее. Например, заменить грог на хороший шерри. Но лимонный сок?.. — Лэйд покачал головой, — Полагаю, я ожидал чего-то… более внушительного.
— Извините, мистер Лайвстоун. У меня не было намерения вас напугать.
— Вы и не напугали, — пробормотал Лэйд, злясь на то, что позволил застать себя врасплох, — Но вы знаете мое отношение к фокусам.
Человек, сидевший за дальним концом барной стойки, не был похож на завсегдатая «Седого нарвала». Его костюм ни в малейшей степени не походил на морскую форму, как не походил ни на одно одеяние из бесчисленного множества тех, что можно было встретить в городе. Узкие отвороты, высокий воротник, длинные рукава — все из глухой черной ткани, такой плотной, что от одного взгляда на нее делалось душно, несмотря на прохладную ночь. Не то строгий костюм клерка, не то траурное облачение гробовщика.
Поначалу, для стрельбы из пулемёта ШКАС применялись валовые винтовочные патроны калибра 7,62 мм со всеми существовавшими в то время видами пуль, предназначенные для стрельбы из карабинов, винтовок, пулемётов. Однако в процессе испытаний выяснилось, что они не подходят для стрельбы из ШКАСа.
Как защищать сослуживцев, если они боится тебя и презирают… Фландрия, 1919 год, самая страшная война в истории человечества все еще грохочет. Волю кайзеров и королей диктуют танками и аэропланами, а еще ей верны магильеры – фронтовые маги XX века. Германия еще не приняла капитуляцию, и ее последняя надежда – «мертвецкие части», в которых служат вчерашние мертвецы, поднятые из могил штатными армейскими некромантами-тоттмейстерами. Они уже отдали жизнь за страну, но все еще в строю, хоть их сердца давно не бьются – искалеченные и заштопанные, знающие вкус иприта и шрапнели не понаслышке. Они – последняя надежда Германии, но сослуживцы косятся на «мертвое воинство» с ужасом и отвращением, называют их «кайзерскими консервами», «гнильем», «мертвецами в форме» и «некрозными марионетками». Живые боятся того, что могут рассказать мертвые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Магильеры бывают разные. Фойрмейстеры способны щелчком пальцев превратить человека в пылающий факел. Штейнмейстеры — обрушить стены любой крепости. Вассермейстеры — превратить водяные брызги в шрапнель. Люфтмейстеры — передать слова на расстоянии. Магильеров мало кто любит и почти все — боятся. Но никто не вызывает такой неприязни и страха, как тоттмейстеры. Смертоеды. Некроманты. Верные слуги Госпожи Смерти…
Колонизация Луны произошла не так безоблачно, как ожидалось. Из лунного грунта на свободу была выпущена смертоносная болезнь, гроза и ужас XXI-го века. Официально ее именуют синдромом Лунарэ. Неофициально - Гнилью. В отличие от обычных болезней, Гниль не стремится сразу убить своего носителя. Она стремится его изменить, и внешне и внутренне. Превратить его в отвратительную пародию на человека, безумное и монструозное существо. Инспектор Санитарного Контроля Маан посвятил всю жизнь борьбе с Гнилью и ее носителями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Владимир Васильев и примкнувшие к нему Сергей Чекмаев, Юлия Остапенко, Олег Овчинников, Андрей Николаев и другие любители упомянутого ниже напитка представляют:Сборник фантастических рассказов, объединенных темой… Пива!Колоссальное разнообразие жанров — от иронической фэнтези до жесткой научной фантастики, которое, по словам составителя, сродни разнообразию сортов пива — от легкого светлого до крепкого портера!Участники фантастической пивной парти — опытные мастера и молодые таланты!Пейте на здоровье!
Будущее стало адом на Земле. Обычные люди сошлись в смертельной схватке с киберфанатиками, и лейтенант полиции Макс Ковальски – рядовой боец на этой войне.Выжить в криминальных кварталах Сан-Антонио, в обманчивом благополучии корпорации Берлин, на развалинах послевоенной Москвы… и уничтожить сетевой искусственный разум, угрожающий существованию человечества.Задание, непосильное для человека.Но Макс Ковальски уже не совсем человек.
Вы когда-нибудь встречали сыщика из детективного агентства «Магический розыск»? Даже не слышали о таком? И правильно, мы расследуем самые темные и загадочные дела. Многие засекречены самим императором!Тогда почему я пишу эти строки? Это мой дневник: что хочу, то и пишу. А как же тайна, ведь его могут прочитать? Пусть попробуют! Он настроен на мой личный код. А кто чужой попробует его открыть, тогда дневничок так рванет, что останутся от любопытного только ножки да рожки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Профессор экологии Оксфордского университета найден мертвым в горах Перу. Кэтрин Донован, его ученица, дает клятву разобраться в причинах смерти учителя. В ее руки попадает зашифрованное послание, из которого становится ясно, что наша Земля стоит на грани мировой катастрофы…Роман тайн, действие которого перемещается из одной точки планеты в другую, где загадки древних цивилизаций сплетаются в единую цепь, а из звеньев этой цепи складывается судьба человечества.
Гилберт Уинтерблоссом, которого сослуживцы по лондонской канцелярии зовут просто Герти, никогда не видел себя в роли героя. Его тихой мечтательной натуре чужды азарт и жажда славы, он не испытывает тяги к приключениям и, сталкиваясь с опасностью, проявляет похвальное для юного джентльмена благоразумие. Предел его мечтаний — спокойная кабинетная работа в окружении документов и писем, однако судьба жестоко подшутила над мистером Уинтерблоссомом, отправив из родного Лондона в дикую и только осваиваемую Великобританией Полинезию, в колонию под названием Новый Бангор. Слишком поздно Герти понимает, этот остров, с самого начала показавшийся ему странным, таит в себе множество тайн самого скверного, неожиданного и опасного характера.
Лэйд Лайвстоун — почтенный владелец бакалейной лавки. Он не расследует преступлений, не выслеживает чудовищ, не пытается найти следы мистических заговоров. У него другая, куда более спокойная работа, не связанная с опасностями и риском — он отвешивает своим покупателям чай, кофе и табак. Кроме того, он не прочь поболтать о том, до чего хлопотна жизнь лавочника в британской колонии на задворках только осваиваемой Полинезии, выпить кружку пива в компании приятелей, таких же лавочников, и посетовать на погоду.