Бумажное небо - [13]

– Я не…

– Да не дрейфь, нормальный спирт, я пробовал. Ну, за знакомство, Шельма!

Ядовито-зеленая жидкость заполнила чашку на треть, Максим осторожно понюхал пойло. Пахло отвратительно. Дзынькнув стеклом о фарфор, Мегазоид щедро отхлебнул прямо из банки, удовлетворенно срыгнул и, с грохотом спихнув локтем на пол очередную груду барахла, упал на соседний стул. Чтобы не обижать хозяина, Максим сделал осторожный глоток. Горло обожгло огнем, резкий мангово-спиртовой дух шибанул в нос, и он задержал дыхание, чтобы погасить накативший рвотный позыв. Пытаясь перебить мерзкое послевкусие, Максим судорожно зашарил по карманам в поисках сигарет.

Выпустив к потолку облако дыма, он оглядел наконец конуру, в которой оказался, и взгляд его словно магнитом притянуло к дальнему углу комнаты, где, оказывается, мирно шелестел вентиляторами комп в таком же грязном, как и все окружающее пространство, десктопном корпусе. Сейчас мирно дремлющему компьютеру снился сон: на дисплее вспыхивали и гасли бесчисленные разноцветные искорки.

– Ого, – встрепенулся Максим, – у тебя на этой машине борда крутится?

– На ней, – тряхнул патлами Мегазоид и, подойдя к компу, набрал на клавиатуре короткую команду. Экран озарился мягким голубоватым светом, на его поверхности всплыли диковинные контуры панелей и рамок, нагромождение которых представилось Максиму на первый взгляд какой-то сложной инженерной программой.

– Что это? – заинтересованно спросил он.

– Никогда не видел? – прищурился Мегазоид. – Графическая надстройка над DOS, тупая и в принципе нафиг не нужная, но иногда удобная. Windows называется. Версия 3.1. Чему вас только в школе учат?

– Я вообще-то в институте учусь, – обиженно отозвался Максим. В животе разлилось приятное тепло, в ушах слегка зашумело.

– Отличник небось? – ехидно поинтересовался толстяк.

– Стараюсь…

– Ну и дурак. Все отличники и пай-мальчики – мразь и лицемеры.

– Почему это?

– Да потому. – Мегазоид пошарил в переплетении окружающих компьютер проводов, извлек оттуда граненый стакан и нацедил в него с два пальца зеленого зелья. – Если преподаватель велит тебе написать доклад о высокой духовности литературного образа Безухова, ты будешь полтора часа пыхтеть и распинаться на предмет возвышенного интеллекта и философского склада ума этого персонажа, даже если сам считаешь его полным мудаком. Ты расскажешь то, что от тебя хотят услышать, и теми словами, которых от тебя ждут. Ты научишься вдохновенно и восторженно врать обо всем, от чего тебя на самом деле тянет блевать. И что из такого умницы вырастет в конечном итоге? Лицемерная мразь и вырастет. Подобным образом ни хрена невозможно научиться думать самостоятельно. Искать информацию, сравнивать, анализировать. Делать выводы. Впрочем, это, наверное, все-таки хорошо… Ладно, давай.

Мегазоид коснулся чашки Максима своим стаканом и залпом осушил его. Второй глоток разбавленного спирта провалился в пищевод уже легче, по крайней мере, не вызывал в организме Максима рвотных спазмов. Сознание заволокло теплым туманом, а все тревоги ушли куда-то далеко-далеко, уступив место приятной расслабленности.

– Почему хорошо? – полюбопытствовал Максим. Сейчас ему было и вправду интересно: картина реальности, которую живописал Мегазоид, висела на гвозде мироздания под странным, непривычным углом.

– А потому что дебилом быть проще и удобнее. Подавляющее большинство людей именно так и живет. Мозги зависли в режиме стэндбай, информация воспринимается ограниченно и дозировано, причем девяносто процентов ее теряется где-то на полпути. Кругом, бля, манекены с базовым набором рефлексов и примитивных функций. Но именно поэтому мы и можем ими управлять.

– Мы? – это местоимение вновь прозвенело как маркер в затуманенной алкоголем голове Максима.

– Мы. Давай за нас, Шельма?

– Давай!

Налили. Чокнулись. Выдохнули. Выпили.

– Эх, надо было пожрать чего сообразить, – расстроенно пробормотал Мегазоид, – закуси нет ни хрена. Пшла вон!

Кошка, забравшаяся было на стол и принявшаяся робко обнюхивать клавиатуру, согнулась полосатой дугой и, скребнув когтями, метнулась прочь.

– Ну ладно, положим, я дурак, но ты ведь и сам протупил, когда борду свою настраивал, – сказал Максим, раскуривая выскальзывающую из ставших непослушными пальцев сигарету. Лекции, которые менторским тоном читал ему сейчас неопрятный толстяк, уязвляли самолюбие. Максиму очень хотелось, чтобы его похвалили, чтобы оценили его ум, ловкость и смекалку, однако вместо этого он чувствовал себя точно вызванный к доске первоклассник на затянувшемся школьном уроке.

– Чего? – Мегазоид с минуту разглядывал его круглыми глазами, а потом оглушительно расхохотался.

– Шельма, ты и вправду поверил, что я оставил эту дыру в конфиге случайно? Не, ты действительно дурак, парень. Давай сюда стакан, за это нужно выпить.

…Как ему удалось добраться домой, Максим не помнил. Очнулся он уже следующим утром, лёжа прямо в верхней одежде и ботинках поперек дивана. На полу веером были разбросаны дискеты с исходниками на «Паскале» и софтом, которые ему вручил напоследок Мегазоид. В пульсирующей болью голове перекатывался тяжелый чугунный шар, пересохший рот смердил всеми оттенками помоечных ароматов, а стены комнаты плыли, вращаясь медленной каруселью. Максим с трудом приподнялся на руках, свесился с дивана и его вырвало чем-то зеленым прямо на старый паркет.