Бумажная звезда - [8]

Вера подняла глаза. Ей стало жарко, внутри все горело от возмущения. Доктор Уилер очень внимательно изучал девушку. Его глаза, опушенные длинными белесыми ресницами, не мигая, уставились на нее.

— У тебя должен быть мальчик. Ты должна работать, должна многому научиться, просто обязана. Твой отец вовсе не болен. Он переживет нас всех, вместе взятых.

— Что вы говорите! — закричала Вера. — Он же инвалид!

Доктор Уилер оставил ее замечание без внимания.

— Ты счастлива дома? — спросил он.

— Счастлива? — Вера пожала плечами. Девушка никогда не думала об этом. — Полагаю, что да.

— Почему ты не придерживаешься диеты, которую я тебе дал?

— Я это делаю!

— Не считай меня идиотом, — почти грубо заметил доктор Уилер. — За последний месяц ты прибавила в весе.

— Это подростковая полнота. Мама говорит…

— Возможно, мне стоит свернуть шею, потому что я говорю о вещах, которые меня не касаются, но послушай, Вера, ты когда-нибудь задумывалась, почему мама не хочет, чтобы ты похудела?

Только в середине дня, когда отец, как обычно, дремал в своей комнате, а мама ушла в магазин. Вера смогла спокойно обдумать слова доктора.

Она села за стол, разложив перед собой последние рисунки с изображением Дианы, которая была на приеме в советском посольстве. На ней узкое, облегающее фигуру черное платье, а роскошные волосы заплетены в косу. Она вызвала подозрение у Юрия Андреева, сотрудника КГБ, человека лет тридцати, с жестким лицом…

Вера разглядывала рисунки и никак не могла сосредоточиться: из головы не выходил разговор с доктором Уилером.

— Какие у тебя планы, Вера? — резко спросил он.

— Планы? — От удивления девушка захлопала ресницами.

— Я имею в виду планы на будущее. Тебе почти восемнадцать. Что ты собираешься делать?

— В каком смысле? — смущенно спросила она.

Доктор побарабанил пальцами по столу.

— Я говорю о твоей карьере. Если ты не хочешь поступать в колледж, то, может быть, начнешь работать?

— Я… Я как-то не думала об этом.

— Почему?

— Я нужна дома.

«Я не знаю, что бы без тебя делала, Вера, — прозвучал в ушах голос мамы. — Ты так нам нужна, дорогая».

— Во всяком случае, я ничего не умею делать, — ответила Вера, раздумывая. И это было правдой. Вера не кривила душой. Она не умела даже печатать, но у нее было хобби: рисовать. Об этом знали все.

Доктор наклонился, взял Веру за подбородок и заглянул ей в глаза. Вид у него был очень серьезный.

— У тебя приятные черты лица, хорошее сложение и замечательные глаза. В тебе сидит очень привлекательная девушка, но ты не даешь ей проявиться. А она заслуживает лучшей участи. Помочь ей можешь только ты.

Вера рассеянно пририсовала советскому послу маленькую бородку и ряд орденов, но в голове все еще звучал голос доктора.

— Твой мирок слишком узок, Вера, и будет еще уже, когда отец совсем состарится. Ты должна жить настоящей жизнью, а не подменять ее прочитанным в книгах или выдумывать собственные рассказы, — говорил Уилер и вдруг предложил уж совсем из ряда вон выходящее:

— Ты не хотела бы поработать за границей у одной супружеской четы?

Там не требуется особого умения. Думаю, это поможет тебе расправить крылья, а там… кто знает? Если хочешь, я могу помочь, у меня есть связи.

У Андреева, сотрудника КГБ, густые брови, плотно сжатые губы и высокие скулы. Вере хотелось сделать посла зловещим, но не лишенным сексуальной привлекательности, поэтому девушка нарисовала ему нижнюю губу более полной и чувственной.

Вере было над чем подумать. Все как-то смешалось. В голове полная путаница, на сердце тревога. «Почему мама не хочет, чтобы я худела?» — задавалась она вопросом.

И внутренний голос холодно отвечал: «Тебе не разрешают иметь мальчика, выходить из дома, работать — и все это только для того, чтобы ты всегда оставалась дома и ухаживала за ними, когда они совсем состарятся».

На следующий день за завтраком состоялся следующий разговор.

— Твоя любимая картофельная запеканка! — жизнерадостно провозгласила мама. — За то, что ты такая хорошая девочка и всегда помогаешь маме.

Вера съела мясную начинку, а картофельное пюре отодвинула на край тарелки. Мама моментально обиделась.

— Я готовила ее специально для тебя, — сказала она с оскорбленным видом.

— Доктор Уилер говорит, что мне нельзя есть продукты, в которых много крахмала.

— Ох уж этот доктор! Что он понимает? У него никогда не было детей. Он даже не женат. Отчего это тебе уделяется столько внимания? Мне это совсем не нравится и кажется противоестественным.

— Ма, но он же доктор.

— А я твоя мать.

— Но я хочу похудеть.

— Станешь постарше и похудеешь.

— Но мне почти восемнадцать.

«В это время другие девочки уже хорошо одеваются, ходят с мальчиками в кино и на танцы», — промелькнуло у Веры в голове.

— Я не позволю ему вмешиваться. Я сама знаю, что для тебя лучше. Немедленно очисти тарелку.

— Нет, ма. Мне очень жаль.

— Вера! — Лицо матери покраснело, на нем появилась жалкая улыбка. — Наступит день, и ты пожалеешь об этом, но будет поздно.

Впервые в жизни дочь не бросилась на колени, вымаливая прощение.

Сейчас, машинально работая над рисунком, оттеняя его и приукрашивая, Вера раздумывала над предложением доктора Уилера.