Бумажная клетка - [33]

Наконец нескончаемый ужин подошел к концу. Мужчины удалились в библиотеку, чтобы насладиться дорогими сигарами и элитным коньяком. Пульхерия подошла к столику с напитками, налила себе полный стакан мартини и залпом выпила. Но в голове даже не зашумело. Она вновь наполнила стакан, но и после него голова по-прежнему оставалась ясной, зато мочевому пузырю такое количество жидкости не понравилось. Пуля направилась в туалетную комнату. Плеснув на лицо холодной воды, взглянула на свое отражение в зеркале. Синие круги под глазами придавали лицу усталый вид, но не портили его. Усевшись на край ванны размером с небольшой бассейн, она закрыла глаза, наслаждаясь одиночеством и покоем. Напустить бы в эту ванну горячей воды с ароматной пеной, скинуть с себя одежду, полежать полчасика ни о чем не думая… и уйти не прощаясь.

Но ее мечтам не суждено было сбыться – надо было возвращаться.

Выйдя из туалетной комнаты, она лицом к лицу столкнулась с Гранидиными и Семеном Самуиловичем, который от рюмки коньяка впал в игривое настроение. Кося одним глазом на ее грудь, а другим на место пониже спины, он не удержался и шлепнул ее по этому самому месту.

– Какие у вас, однако, ручки шаловливые, Семен Самуилович, – сказала Пульхерия и бросила сердитый взгляд на папашу Гранде в надежде, что тот поставит своего гостя на место.

Но тот только вскинул вверх кустистые брови и промолчал, предоставляя ей самой выпутываться из создавшегося положения. Она могла бы размахнуться и заехать кулаком старому ловеласу прямо в глаз, но прекрасно понимала, что такой поворот событий вряд ли понравится хозяину.

– Гриша, вызови мне, пожалуйста, такси, – хмуро попросила она.

– Зачем тебе такси? – как ни в чем не бывало спросил папаша Гранде. – Бессмысленный расход денег. Семен Самуилович, может, вы подбросите Пульхерию Афанасьевну до дома?

Пуля была поражена до глубины души. «Теперь я понимаю, почему его называют папаша Гранде. Жадный жлоб. Хочешь проверить мою верность твоему сыночку? Ничего не выйдет. Вот сейчас поеду к Никите и наставлю твоему Герману огромные рога теперь уж по-настоящему», – с мстительным удовлетворением подумала она.

Но храбрости ей хватило ровно на минуту.

– С большим удовольствием, Александр Николаевич, – масляно блестя глазами, ответил Гранидину гость.

– А вы не боитесь оставлять невесту своего сына один на один с таким гарным парубком, как Семен Самуилович? – жеманно улыбаясь, поинтересовалась Пульхерия.

– Невеста? – Лицо «парубка» вытянулось, и масляный блеск в глазах тут же погас.

– После Пасхи милости просим на нашу свадебку. Вас первого приглашаю, – Пульхерия, продолжая кокетливо улыбаться, повисла на руке Семена Самуиловича и чуть ли не силой потащила к машине. Демонстративно сев рядом с шофером, она игриво помахала папаше Гранде ручкой. Семен Самуилович с недовольным видом забрался на заднее сиденье.

Как только они отъехали, она попросила водителя высадить ее возле первой же станции метро. Старый ловелас не возражал. Он сидел, надувшись от злости, как индюк, и даже не попрощался.

Ее мозг отупел от усталости и спиртного. Поднимаясь на лифте, она вдруг впала в панику. Что, если она сейчас позвонит, Назаров откроет дверь и рядом с ним окажется следователь? Когда Пуля нажала на кнопку звонка, рука ее дрожала.

Глава 12 С глаз долой, из сердца вон

– Никого не было, – сказал Никита, помогая ей снять плащ.

Пульхерия рада была очутиться в своей квартире. Она обожала ее, с ней было связано столько воспоминаний, хороших и плохих. Здесь они жили вместе с Никитой. Здесь же он оставил ее одну, недоумевавшую, ничего не понимающую, воспринявшую его уход, как конец света. Странно, но сейчас она ничего к нему не испытывала. Он был лишь помехой, препятствием, которое необходимо было устранить. Она уже не воспринимала его как свое истинное счастье, а жизнь с Германом, как сплошную ложь и обман. Ее охватила ярость. Черт побери, благодаря Назарову появилась Вика. Почему он так покорно позволил выгнать себя? Почему не следил за своей любовницей и Гришей? Почему безропотно собрал вещи и притащился к ней, Пуле?

Распаляясь от праведного гнева, не в силах сдержать эмоции, выкрикнула:

– Ну что, теперь ты доволен?

В глубине души она понимала, что несправедлива к нему, и он может ответить грубостью, но стоял возле окна и грустно смотрел на нее. И вдруг попросил:

– Расскажи мне о ней.

– Ее задушили. Ночью, между двумя и тремя часами. В квартире, которую она снимала. Больше я ничего не знаю.

– Но кому нужна была ее смерть?

– Откуда я знаю? Скорее уж ты должен знать.

– Думаешь, это сделал я? – чуть слышно спросил Никита.

Ей очень хотелось сказать: «Ты был от нее без ума, а она вышвырнула тебя из своей жизни, как бесполезную тряпку». Но он не убивал девушку, ведь ночью он был у нее. Неожиданно Никита оказался досадной помехой на пути к благополучной жизни. Его нужно обезвредить ради Германа, ради Гришеньки, ради Александра Николаевича, ради нее самой.

– Я знаю, что не ты ее убил, – устало сказала она.

– Ты уже говорила со следователем?

– Разумеется.

– И эта женщина, домработница, тоже?

– Да.