Бульвар - [45]
Другой нужды, кроме как купить вина, у меня не было. Взял бутылку и пошел домой.
Лавочки на аллее, вдоль которых я шел, были заполнены: люди пожилого возраста — их значительно меньше, в основном молодежь. Шум, смех, в руках бутылки с пивом.
У некоторых вино, но его не очень выставляют напоказ, так как иногда прохаживается милиция. Вся молодежь одета очень легко: парни в майках и шортах, девчонки в коротких юбчонках и маечках на бретельках или в легких платьях. В этой жаре, на почве Южного созвездия, загорался их северный темперамент и закипала кровь в безудержных желаниях. Выражались эти желания во всем: в одежде, в голосе, в движениях, во взгляде, в походке, в поведении.
Момент великой течки! Ее опьяняющий запах разъедал ноздри, уши, почки, печенку, до боли ломил поясницу. Человек от этого дурмана превратился в животное, подчиняясь только одному инстинкту: хочу! хочу! хочу!
Все остальное — созданная тысячелетиями человеческая культура — ослепло, отошло назад перестало существовать.
Дома я опять уткнулся в телевизор. Шла французская комедия «Разиня» с участием Бурвиля и Луи де Фюнеса. Видел ее и раньше, но теперь опять решил посмотреть, потихоньку потягивая вино.
Выезжать с Ивановым договорились в девять часов утра. Так и сделали. Света не позвонила. С чувством неудовлетворения я покинул город.
***
Моя родина разговаривала со мной голосом печали, безмолвия, покорности, безысходности. Так и не подняв головы, отчаянным языком Купалы, сама себе шептала слова, которые когда-то написал этот гений: «Паўстаньце, рабскія натуры, пакіньце свой адвечны сон...».
До боли обидно, что так медленно набирает духовную высоту мой люд.
Пьет босота, пьет! Забыв про все, пьет. И нет другого желания, другой цели в жизни. Не рисуют фантазия и воображение большего. Все остановилось, последней точкой замкнулось.
Только вошел в дом, как через несколько минут на пороге возник сосед, с припухшим серым лицом и круглыми влажными глазами. Сразу полез обниматься.
— Здорово, Анатольевич! — хлопал он меня по спине, воняя блевотой. — В отпуск приехал, молодец! Нигде нет лучше, чем дома. У нас тут речка, лес, грибы, ягоды. Отдыхай — хоть залейся... — говорил он всякую ерунду, наверняка сам не понимая, что говорит. И в конце, с тоскливой надеждой, спросил:
— Может, нальешь?
Было видно, что у человека нутро горит, губы высохли, даже потрескались. И никакой водой, молоком, чаем его не остудить. Здесь извечное: клин клином вышибают. Хорошо ли, плохо ли, а другого не придумаешь.
Как же засветились его глаза, когда я выставил на стол бутылку водки, которую привез с собой. Хотел достать из сумки чего-нибудь перекусить — земляк меня остановил.
— Не нужно больше ничего, не нужно! Водой запьем.
— Так воды же нет, ведра пустые. Я только что в дом вошел.
Без слов сосед подхватил ведро и — опрометью на улицу, к колодцу. Да с такой прытью, что позавидовать можно. Куда только делась убогая неуверенность в походке?
Хлеб и несколько кусочков колбасы все-таки на тарелку положил.
Выпили по первой, и земляк мой воспрял: засветился, задышал. Разгладились морщины на лице, и его серый цвет стал приобретать красноватый оттенок. Опять появился смысл жизни. Еще по рюмке — и все окончательно стало на свои места. Земляк — так я его называл, ибо забыл его имя, да и друзьями мы с ним никогда не были (он младше меня лет на десять)— немного взмок, взял сигарету. Все было прекрасно. Весь мир засветился для него розовыми цветами. Передо мной сидел счастливый человек. И вряд ли кто-то мог быть в эту минуту более счастлив. Бутылка допита, и оживленный счастливый земляк покинул мой дом.
Потянулись теплые, ленивые дни отдыха. Я действительно был свободен, никому ничем не обязан. В каждом своем желании сам себе хозяин. Не было никаких указаний, которые нужно обязательно выполнить, никаких ни перед кем обязательств, ни даже случайных просьб. Я ходил на Неман купаться, избегая компаний, которых в эти горячие дни на берегу немало. Забирался куда-нибудь подальше, чтобы побыть одному, или переплывал на другой берег, бродил по местам детства, местам первой любви. Радовал себя воспоминаниями, и от этого даже смешно становилось, так как был похож на старого деда, у которого уже все осталось в прошлом.
Я ходил по когда-то заливному лугу, где росла лучшая во всей округе трава и которую сотками давали людям за работу. Пока еще полные надежд и веры в лучшее будущее — косили, шутили, смеялись, легко и весело брали рюмку. И любовь кружила голову... Было кому и кого любить: молодежь была в каждом доме. Какой-то удивительной казалась та жизнь, даже нереальной по сравнению с тем, что наблюдал я сейчас. Теперь под моими ногами лежал не заливной луг, а какое-то пустое, вытоптанное поле. От той травы, что когда-то красовалась здесь, ничего не осталось. Луг давно перестал быть заливным. Уже многие годы во время весеннего половодья Неман не выходит из своих берегов. Только некоторые низкие места были заполнены водой. Не было такого моря, как когда-то, с голубой дымкой над ним и множеством чаек в полете и на воде. Даже после самых снежных зим ничего не менялось: как плыл, так и продолжал плыть, зажатый берегами. И вся беда была в том, что в половодье Неман всегда наполнялся не за счет снега, который под весенним солнцем превращался в воду (хоть и это имело значение), а теми бесконечными болотами и тысячами родников, которые окружали его со всех сторон и извечно утоляли его ненасытную жажду.
Россия, наши дни. С началом пандемии в тихом провинциальном Шахтинске создается партия антиваксеров, которая завладевает умами горожан и успешно противостоит массовой вакцинации. Но главный редактор местной газеты Бабушкин придумывает, как переломить ситуацию, и антиваксеры стремительно начинают терять свое влияние. В ответ руководство партии решает отомстить редактору, и он погибает в ходе операции отмщения. А оказавшийся случайно в центре событий незадачливый убийца Бабушкина, безработный пьяница Олег Кузнецов, тоже должен умереть.
Ремонт загородного домика, купленного автором для семейного отдыха на природе, становится сюжетной канвой для прекрасно написанного эссе о природе и наших отношениях с ней. На прилегающем участке, а также в стенах, полу и потолке старого коттеджа рассказчица встречает множество животных: пчел, муравьев, лис, белок, дроздов, барсуков и многих других – всех тех, для кого это место является домом. Эти встречи заставляют автора задуматься о роли животных в нашем мире. Нина Бёртон, поэтесса и писатель, лауреат Августовской премии 2016 года за лучшее нон-фикшен-произведение, сплетает в едином повествовании научные факты и личные наблюдения, чтобы заставить читателей увидеть жизнь в ее многочисленных проявлениях. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В этой книге собраны рассказы о боевых буднях иранских солдат и офицеров в период Ирано-иракской войны (1980—1988). Тяжёлые бои идут на многих участках фронта, враг силён, но иранцы каждый день проявляют отвагу и героизм, защищая свою родину.
В книгу вошли повести и рассказы о Великой Отечественной войне, о том, как сложились судьбы героев в мирное время. Автор рассказывает о битве под Москвой, обороне Таллина, о боях на Карельском перешейке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.