Бульдозер - [18]

И как это она подписала договор, согласившись работать в этой газете? Какое же проблемное выступление она принесет сюда уже послезавтра?

Через день Карина держала в руках листы, вырванные из школьной тетрадки в линейку, и, сканируя их взглядом явно по методу быстрого чтения, выхватывала: "человек... обещает... и обманывает... концепция... проста... разлад... общественной жизни..." Карина пробегала глазами строчки, и по мере того, как она читала, брови ее ползли вверх. Наконец она дошла до точки последнего абзаца и вытаращилась на Елену.

- Взгляни. - Карина сдержанно кивнула Кириллу.

Кирилл тоже быстро проглядел текст, зажав рукой подбородок, чтобы, видимо, скрыть улыбку. И передал листы по кругу Широкораду. Петр Петрович не был столь же прыток, как молодые люди, он минуты только полторы устраивал на носу очки, но, когда дочитал статью, выглядел обиженным. Теперь все трое, как сонм святых на черта, взирали на Елену.

Елена безмятежно осведомилась:

- Не понравилось?..

Едва ли здесь был кто-нибудь, сумевший по достоинству оценить вопрос. Хотя ей показалось, что уголки губ Кирилла дрогнули.

- Как вам сказать... - Широкорад снял свои тяжелые очки в роговой оправе и потер ладошкой глаза. - Боюсь, это несколько не в формате нашей газеты...

- Но это будут читать? - спросила Елена.

- Читать-то, конечно, будут...

- Куда денутся, - добавила Карина.

- Но это написано слишком просто, - возразил Широкорад, чуть не плача. - Вот пассаж, он совсем не газетный... "Большинство из нас -магнитофоны, которые произвольно включаются на запись, а на воспроизведении повторяют все, что слышали, никак не осмыслив..." Это скорее для эссе... И потом, Елена Алексеевна, читатель не любит, чтобы с ним шутили такие фокусы. Читатель может обидеться, когда его сравнивают с магнитофоном...

- Но ваш читатель не обижается, когда его откровенно считают быдлом, возразила Елена. - Вы подсовываете ему то, от чего всякого здорового человека будет мутить. Ничего, проходит. Переваривают и поглощают. Значит, и про магнитофон не страшно.

- Но это же... - возопил Широкорад, воздев очи горе. - Это же... То, что вы пишете, опять мораль. Человек берет в руки газету не для того, дабы ему объясняли, что такое хорошо, что такое плохо, как вы в простоте душевной наивно полагаете. Нет! Он берет газету, когда хочет отвлечься от повседневных забот. А воображение людей хочет простой и грубоватой пищи, уважаемая Елена Алексеевна! Поймите, среднему читателю ничего другого не нужно, как закусить чем-то этаким. Есть основные инстинкты, вот и следуйте им. Все, других потребностей нет, они даже излишни в мире капитализма с человеческим лицом.

- Однако в страшноватеньком мире вы живете, уважаемый Петр Петрович! обронила Елена. - Тьма египетская, и никакого просвета.

- Ваша статья на общем фоне нашей газеты будет эпатажем наоборот,- не утихал Широкорад.

- Но не это ли нам, в конце концов, и необходимо? - подняла бровь Карина.

- Но все же...

- Послушайте, Лена, - вмешался Кирилл. - Статью надо переделать. Ничего, если Петр Петрович за это возьмется?.. Он человек, как известно, с опытной рукой, наметанным глазом... Вы замечательную статью написали, но ее надо немного подредактировать. Если она, как говорят, не в формате, значит, что-то надо менять.

На подоконнике в глиняном горшке сидела чахлая герань. Елена подошла, в рассеянности взяла стоявшую тут же пластиковую двухлитровую бутылку с водой, плеснула герани немножко и отпила сама. Карина покосилась на Кирилла: мол, что за фокусы выделывает твоя подопечная.

- Лена, Кирилл прав, - примирительно сказала она. - Пусть Петр Петрович поправит статью. Какие-то абзацы вычеркнет, кое-что дополнит, урежет, местами поменяет... И будет отменное выступление!..

- Делайте что хотите, - неожиданно согласилась Елена.

И она поставила бутылку обратно на подоконник.

- Лена, можно я прогуляюсь с вами? - Кирилл нагнал ее на выходе из редакции. - Почему вы постоянно убегаете?..

Они шли по весенней улице, на которой ощущалась скорая будущность лета. Справа и слева в сизоватом мареве плыли витрины, прохожие поспешали по своим делам.

- Вы что-то легко согласились на правку, - заметил Кирилл. - Я уж было испугался, откажетесь наотрез. С вами трудно иметь дело, вы непредсказуемы.

- Трудно?.. Да мир не знал более покладистого человека, чем я!.. - При общении с Кириллом ее тянуло на рискованные заявления. - Согласилась... Ну, потому как, вы понимаете... Я не из тех людей, что однажды впрягаются и тащат свою телегу до скончания вечности. В какой-то момент, если мне надоест, я возьму и выломлюсь просто-напросто из всей ситуации. Даже если это чревато очевидными потерями.

Елена говорила, рассматривая свои утконосые туфли, покрытые тончайшим слоем бархатистой городской пыли, и чувствовала на себе взгляд Кирилла. Зачем морочить человеку голову?.. Но трудно бывает воздержаться от игры, если от тебя с восторгом ее ожидают.

- Как вам удается быть такой... отвязанной? - Кирилл дотронулся до мочки своего уха. Впервые за много лет он чувствовал себя неловко и не понимал, в чем причина.