Бухта Надежды - [5]

Макбрайд почти всегда просыпался в одно и то же время, и часто перед пробуждением ему снилась мать. Она погибла во время Семичасовой войны, когда Нолан был еще совсем маленьким. Во сне её лицо всё никак не могло принять четкие очертания, всегда было размытым, будто специально кем-то замылено, но вместо этого парень ощущал нечто более важное: нежное прикосновение материнских рук, заботливый голос, чувство защищенности, сладкую дымку беззаботности. Но каждый раз теплые мгновения сменялись ужасными картинами, наполненными криками, ужасом, всепоглощающим огнем и болью. И Нолан тут же просыпался.

Парень слегка потянулся на давно продавленном диване, разминая конечности, протер ладонью еще сонные глаза и приподнялся на локтях. Сон окончательно отступил, уступая место реальному миру. Макбрайд осмотрелся: все та же темная комната с обшарпанными стенами и потрескавшимся потолком. В углу угадывался силуэт старого деревянного платяного шкафа без одной дверцы, маленький столик и два стула, которые вот-вот должны были развалиться при малейшем прикосновении, но каким-то чудом еще держались.

— Проснулся, — донеслось из другого конца «апартаментов».

Нолан утвердительно промычал и посмотрел в сторону хозяина голоса. В темном углу комнаты, возле окна с давно не стираными занавесками, вспыхнул красный огонек, осветил лицо немолодого, но еще крепкого мужчины, и медленно начал тускнеть.

— Как ты, Эндрю? — спросил Нолан.

— Не дождутся, — язвительно фыркнул мужчина и, помолчав несколько секунд, добавил: — Они забрали Джима.

В комнате повисла тишина. Тягучая тишина, напряженная, липкая.

— Черт, — выругался Макбрайд.

— И не говори. Еще один прекрасный день в нашем прекрасном мире.

— Что ему предъявили?

— То, что он человек, — тут же ответил Эндрю, посмотрев на парня. — Нет, конечно, так они не сказали. Вломился отряд ГО, вынес дверь, прогремел что-то о задержании нарушителя общественного порядка… — Эндрю на мгновение замолчал, уставившись в пол. — А дальше… Ты знаешь, как оно бывает.

Вновь тишина.

— Но он же ничего не сделал, — глухо произнес Нолан.

Эндрю молчал.

— А что надо было сделать, сынок? — в голосе мужчины едва заметно проскочили нотки обреченности.

Вопрос остался без ответа, но он и не требовался. Макбрайд прекрасно знал мир за окном. Мир, где ты заведомо на стороне проигравших.

Нолан нахмурился. С тех пор как двадцать лет назад Эндрю О'Нил вынес его, слабого и беззащитного ребенка, из горящего дома, никогда он не видел своего спасителя отчаявшимся, опустившим руки, склонившим голову перед судьбой. Даже будучи запертым в пределах нескольких кварталов, живя под пристальным надзором Альянса, он умудрялся действовать вопреки сложившейся системе, действовать во имя свободы, как бы пафосно это не звучало. И хотя Эндрю никогда не посвящал его в свои дела, Макбрайд догадывался, что тот работает на Сопротивление, каждый день рискуя жизнью в интересах повергнутого на колени человечества.

И вот сейчас Нолан услышал, а точнее почувствовал, как дрогнула невидимая струна в наполнявшей комнату атмосфере. Струна в сердце, которая, казалось, могла остановить пассажирский лайнер, но, как и все в этом мире, подлежала износу. Видимо, дела становятся еще хуже, хотя куда уж больше.

— Ладно, — неожиданно бодро и даже чуть задорно произнес Эндрю, — развесили сопли. Отставить упаднические настроения! Давай умывайся и бегом на трубу!

Произнеся последние слова, мужчина затушил скуренную до самого фильтра сигарету и щелчком пальцев отправил ее в пыльную банку из-под растворимого кофе.

— Кстати, я только что бросил курить, — сказал он. — Это была последняя из моих запасов. Да и во всем городе, наверное, тоже. Хотя… оно и к лучшему, — ухмыльнулся Эндрю и погнал парня к раковине в примыкающей комнатушке.

«На трубу» было уже привычным понятием для Нолана. Каждый день О'Нил заставлял его подтягиваться на трубе, проходившей над проходом между комнатой и предбанником. Газовая это была труба или еще для чего-то, парень не задумывался. Она давно уже не задействована, но по сей день сидела крепко, а большего и не требовалось. И хотя газа давно не было в их районе, импровизированная перекладина, как видно, все же сгодилась.

Эндрю гонял юношу по полной программе, и одним подтягиванием дело не ограничивалось. О'Нил как бывший спецназовец учил парня навыкам рукопашного боя, тренировал выносливость, память. Часто уже затемно, никогда не афишируя занятия, вопреки усталости и настроению, изо дня в день с непродолжительными перерывами Эндрю готовил парня. К чему? «Человек должен оставаться сильным и здоровым, от этого зависит жизнь», — обычно отвечал О'Нил. Но за банальными словами о здоровье скрывалось нечто большее. Эндрю старался выбить из Макбрайда чувство раба, укрепить дух и желание продолжать жить и бороться, что бы ни происходило вокруг.

Получаемой по талонам пищи едва хватало, чтобы пополнять утраченную за день энергию, а обязательная трудовая деятельность была не из легких, но Эндрю и Нолан упорно продолжали поддерживать форму, несмотря ни на что. Благо ежедневных рационов, выдаваемых им служащими Альянса за проделанную работу, было пусть и с натяжкой, но все же достаточно.