Буг в огне - [41]
Количество подходивших бойцов и командиров 6-й и 42-й дивизий возрастало, и я приказал Дулькейту немедленно приступить к формированию рот и батальонов.
Вскоре прибыл заместитель командира 42-й стрелковой дивизии полковник М. Е. Козырь. Мы наметили с ним рубеж обороны и, распределив людей, приказали немедленно окопаться.
Начальником штаба нашего отряда назначил подполковника Ф. Ф. Беркова (перед войной он сдал майору Дулькейту 125-й стрелковый полк, но не успел выехать к новому месту службы) и приказал немедленно послать на командный пункт 28-го корпуса командира связи в сопровождении двух конных пограничников (посланный ранее на легковой машине капитан Чертковский не вернулся). На этот раз наш посланец часа через два вернулся, но указаний не привез, так как на командном пункте никого из командования не нашел. Вместе с полковником Козырем мы продолжали удерживать жабинковское шоссе, рассчитывая, что корпус, устанавливая связь с частями, разыщет и нас.
Около 10 утра к нам прибыли два орудия на мехтяге из корпусного артполка и автомашина 125-го стрелкового полка с винтовочными патронами и гранатами. Это подкрепление было особенно дорого. Боеприпасы сразу же раздали бойцам. Орудия пришлось направить в Кобрин, так как к ним не было ни одного снаряда. Вскоре появились два автоброневика из разведывательного батальона 42-й дивизии. В одном из них находился замполит батальона батальонный комиссар. Огневая мощь наша теперь значительно возросла.
Батальонный комиссар рассказал, что на северо-западной окраине Бреста он вел бой с танками, два из них подбил, но гитлеровцы подожгли один броневик. С появлением тяжелых танков он решил отходить по Каменецкому шоссе.
В это же время в наше расположение вышел полковой комиссар Пименов.
Полковой комиссар Г. С. Пименов.
С прибытием Пименова и Беркова у меня появились заместитель по политчасти и начальник штаба, легче стало решать вопросы партийно-политической работы и боевой деятельности отряда, насчитывавшего к этому времени около тысячи человек.
Полковой комиссар Пименов с винтовкой в руках и ранцем за плечами все время находился среди бойцов. Словом и личным примером он вдохновлял воинов на подвиги, неоднократно лично водил их в контратаки.
Не могу не отметить деловитость и храбрость майора Дулькейта: несмотря на сложную обстановку, он ни на минуту не терял самообладания, умело управлял боем.
Во избежание обхода нас с левого фланга и с тыла отряд полковника М. Б. Козыря выдвинулся в район Жабинки, одну роту направили в Чернавчицы.
Наземный противник нас пока не беспокоил. По-видимому, сопротивление остававшихся в крепости и контрудары подразделений и групп, отходивших из Бреста, до некоторой степени сковывали врага, вынуждая его действовать осторожно. Но зато авиация противника не давала покоя. Она непрерывно висела над нами. Приспособили было один станковый пулемет для зенитной стрельбы, но это не помогло.
Часа в два дня в наше расположение по шоссе от границы прорвались 10–12 мотоциклистов. Потеряв трех убитыми, гитлеровцы повернули назад. Час спустя с того же направления показалось до десяти легких танков. Наши бронеавтомобили открыли по ним беглый огонь, подбили две головные машины, остальные отошли. Однако очень скоро они появились снова, открыв ураганный огонь по нашим броневикам. В завязавшемся бою подбили еще один танк, но и мы потеряли бронеавтомобиль; находившийся в нем батальонный комиссар получил тяжелое ранение в плечо. Другой броневик, искусно маневрируя во ржи, продолжал вести меткий огонь по танкам и вынудил их отойти. Хочется отметить мужество батальонного комиссара. После перевязки ему предложили немедленно эвакуироваться, но он категорически отказался:
— Пока целы голова, ноги и правая рука, я еще боец и могу драться.
Он остался в строю, снова вступил в единоборство с танками, и лишь когда прямым попаданием снаряда бронемашина была выведена из строя и загорелась, комиссар вместе с экипажем покинул ее. Жив ли он — не знаю, но я всегда с любовью вспоминаю этого замечательного героя первых боев[29].
Батальонный комиссар А. Ф. Мухин.
К вечеру противник выбил нашу роту из Чернавчиц и занял этот населенный пункт. Из района Жабинки доносился шум боя. Было ясно, что противник вышел в наш тыл и грозит окружением.
Мы решили отходить вдоль шоссе на Жабинку, соединиться с отрядом Козыря и там совместно обсудить план дальнейших действий. Однако отряд Козыря мы не нашли — Жабинка была в руках гитлеровцев. В 2–3 километрах северо-западнее ее мы обнаружили скопление наших танков. Это были части 22-й танковой дивизии.
Командир дивизии генерал-майор В. П. Пуганов, не имея связи с армией, принял решение отходить на новый рубеж, пользуясь темнотой. Мы объединили свои действия. Отойдя 12–15 километров, заняли оборону северо-западнее Кобрина. Здесь к нам присоединились заместитель командира 459-го полка 42-й дивизии майор А. М. Дмитришин, начальник ветеринарной службы полка Рузин и около 30 бойцов. Теперь у нас появился врач, правда, ветеринарный. До этого у нас была только медицинская сестра из медсанбата 6-й дивизии, звали ее Антонина, сама она из Жабинки.
