Будущее уже началось: Что ждет каждого из нас в XXI веке? - [5]

Больше всего прославила Жака его назидательная лекция. Именно в ней он излагает свою теорию взаимоотношения людей со временем. Вот как она звучит:

Весь мир – театр.

В нем женщины, мужчины – все актеры.

У них свои есть выходы, уходы.

И каждый не одну играет роль.

Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,

Ревущий горько на руках у мамки…

Потом плаксивый школьник, с книжной сумкой,

С лицом румяным, нехотя, улиткой

Ползущий в школу. А затем любовник,

Вздыхающий, как печь, с балладой грустной

В честь брови милой. А затем солдат,

Чья речь всегда проклятьями полна,

Обросший бородой, как леопард,

Ревнивый к чести, забияка в ссоре,

Готовый славу бренную искать

Хоть в пушечном жерле. Затем судья

С брюшком округлым, где каплун запрятан,

Со строгим взором, стриженой бородкой,

Шаблонных правил и сентенций кладезь, –

Так он играет роль. Шестой же возраст –

Уж это будет тощий Панталоне,

В очках, в туфлях, у пояса – кошель.

В штанах, что с юности берег, широких

Для ног иссохших; мужественный голос

Сменяется опять дискантом детским:

Пищит, как флейта… А последний акт,

Конец всей этой странной, сложной пьесы –

Второе детство, полузабытье:

Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.

«Как вам это понравится», акт 2, сцена 7

Это и есть будущее, каким его можно почувствовать и понять посредством человеческого опыта.

При создании этой книги я руководствовался желанием описать новые явления XXI века, которые родились именно в эту эпоху и которых не было в предыдущих столетиях. В этом веке появилось семь противоречий, движущих сил, возможностей, принципиально отличающих его от прошлого. И далее я попытаюсь представить все это в виде театральных сцен.

Сцена первая, «Младенец», касается генетики, репродукции и микробиологии. В сцене второй, «Школьник», речь пойдет об информационных сетях и новых парадигмах школьного образования. Сцена третья, «Любовник», была навеяна темами и мотивами «Пигмалиона» – она посвящена постиндустриальному дизайну и нашей привязанности к собственным творениям. Сцена четвертая, «Солдат», – это военная история о разрастающемся Новом мировом беспорядке, величайшей угрозе международной безопасности в новом веке. Сцена пятая, «Судья», посвящена прессе и политике. Сцена шестая, «Панталоне», – пособие для изучения информационной экономики XXI века. Сцена седьмая, «Полузабытье», рассказывает о борьбе со смертью и технологическом наступлении на наши ограниченные физические возможности.

Годы, которые наступят, – не просто плод нашего воображения. Это реальная история, которая еще не воплотилась в жизнь. В эти грядущие годы люди, как и прежде, будут рождаться, взрослеть, бороться, решая собственные проблемы, персонифицируя эти годы и вбирая их в свою плоть.

Будущее будет прожито.

Сцена первая Младенец

Семь действий в пьесе той.

Сперва младенец,

Ревущий горько на руках у мамки…

Младенец олицетворяет собою будущее. Вы помещаете своих детей в историю. Вы – их прошлое.

Футурологи любят изучать рост населения и демографические тенденции, из которых можно сделать глубокомысленный вывод: у людей бывают дети. Ребенок – это не математическая абстракция, а громкий вопль, адресованный будущему. Будущее сегодня, рожденное голым.

Родильный дом – место первых надежд и страхов. Сцена, где развивается остросюжетная драма, полная риска и страданий. На свете немного столь обычных вещей, как роды, но, когда речь идет о собственном ребенке, футурологу трудно найти утешение в статистике. А вдруг ребенок умрет? А вдруг умрет его мать? А вдруг ребенок родится уродом и впереди ждут годы мучений? Время идет, все новые и новые дети приходят в мир, и этот процесс не остановить никакому рациональному анализу. Люди должны оставить после себя продолжение – они и сами являются чьим-то продолжением.

Меня греет мысль о том, что, как будущий отец, я полностью заслужил свои тревоги. Рождение ребенка – это, без сомнения, самая полная встреча с будущим. Но перед миллионами нервничавших и переживавших будущих отцов прошлого у меня есть громадное преимущество, не имеющее исторических прецедентов. У меня есть фотография дочери, сделанная еще до того, как она родилась.

Это ультразвуковой снимок. Он был сделан при помощи медицинского сканера. Зонд ультразвукового аппарата скользил по смазанному стерильным гелем раздувшемуся животу моей жены. Врачу пришлось какое-то время повозиться с этим агрегатом, а потом ломать голову, долго вглядываясь в расплывчатые очертания, дабы сделать свое дельфийское пророчество. Но в конце концов он выполнил свою миссию прямо у нас на глазах. Конечности ребенка оказались в порядке, показатели роста соответствовали норме, а по крошечным затемнениям на маленьком тазу можно было определить, что у нас будет девочка.

Какое облегчение испытали мы благодаря этому техническому приспособлению. С результатами ультразвука на руках можно сразу отбросить половину из списка имен для будущего ребенка. Можно начать воплощать в жизнь далеко идущие планы, не задумываясь над выбором цвета занавесок и детской коляски. Этот ультразвуковой аппарат, подобно внутриутробному радару, совершил настоящее чудо. Первобытная тьма, царившая в утробе, рассеялась. Безмолвный обитатель утробы перестал быть для нас просто «беременностью». Теперь это была «она», девочка.