Будущее (статьи) - [5]
Л. Завадовский
Провинция через 100 лет
Городок Усмань, в котором я живу, будет вымощен булыжником, не придется счастливцам в 2027 году натягивать болотные сапоги и прощаться с семьей прежде чем отправиться в поход к почте, чтобы сдать пакет, адресованный издательству «Земля и Фабрика», можно будет не держать кровожадных собак во дворах и не вешать на дверях пятифунтовых железных замков и не заставлять окон с пяти часов вечера ставнями из вершковых досок.
В этом я уверен!
Думаю также, что хомутовские мужики перестанут, наконец, со злобной завистью глядеть на рыжие залатанные сапоги горожан, и внуки мои не испытают никогда желания провалиться сквозь землю от неловкости и какого-то стыда. Бабы перестанут носить молоко за 10–15 верст в наш городок, а будут сдавать в какой-нибудь «молочный союз», будут получать нечто вроде месячного жалованья, будут членами союза со всеми преимуществами, вытекающими из этого. И главное — будут оставлять молоко и для своих ребятишек, — не все отдадут в «союз».
Думаю — соха и деревенская борона наконец успокоятся в «музее местного края». Ребятишки не будут мчаться, сломя голову на другой конец села, чтобы увидеть трактор, а будут, прислушавшись к гулу мотора, безошибочно определять: «Это № 3 в Долинский клин пошел пар метать». По шоссейной дороге, между золотых хлебов, будут мелькать автомобили с парнями и девушками, едущими на работы. Сорванные крылом машины колосья ударят в лицо зерном тяжелым, как свинец. Спины парней и девушек будут прямы и стройны, не изуродованы непосильным трудом, руки красивы. Песни будут какие-то новые.
Но одного не будет — и поэтому так ленива моя мечта, — не будет в живых ни одного из тех, кто мечтал, так много страдал и работал для всего, что будет через сто лет.
Ив. Касаткин
«Отвечаю из глуши…»
Отвечаю из глуши, хотя и недалекой от Москвы, но мало в чем уступающей каким-нибудь Тетюшам. Здесь улицы заростают бурьяном и крапивой, всюду лишь повалившиеся заборы, и неторопливый житель у калитки будет тебе часами рассказывать о том, как в прошлом году соседская собака придушила его гусенка. Словом, здесь знаменитая «вековая тишина». Эту заколдованную тишину ревниво охраняет прежде всего состояние грунтовых дорог. Но уже потревожена матерая одичалость и косность. Обыватель из-за поваленного плетня, задравши голову, ежедневно утром и вечером наблюдает гулкую стальную птицу — на запад и обратно. И невольно по ней угадываешь, что высокая индустрия, наука и всеобщий культурный подъем через сто лет совершенно свернут шею «вековой тишине» с бурьяном и крапивой, с бесконечной беседой у калитки о том как и чем можно сводить мозоли.
Очень жаль, что не придется увидеть нам, ныне живущим, СССР через 100 лет. Но мне, сидящему сейчас в этой глуши, уже не зазорно мечтать о том, что авось еще на своем веку я буду летать отсюда в Москву на собственной авиэтке…
Н. Асеев
Что будет?
Александр Яковлев
Главное, чтобы люди были счастливы!
Конечно, техника СССР через сто лет сделает сказочные успехи. Те несметные богатства, которыми мы располагаем, будут, наконец, вынуты из-под спуда и пущены в оборот. Жизнь внешне станет удобной и легкой.
Но этот успех будет так же безрадостен, как безрадостны успехи техники сейчас. Люди и тогда будут мало замечать их, как мало замечают в наши дни.
Другое дело — науки и искусства, этот корень истинно человеческой жизни. Я хочу верить, что они небывало расцветут. Освобожденные от всяких гнетов религиозных, национальных, политических и других — они засияют, как солнце, и, может быть, принесут человечеству счастье. Главное, чтобы люди были счастливы. А какой ценой — все равно.
Павел Низовой
Сон будет правдой!
Огромная комната с полуоткрытой балконной дверью. На улице — вечер. На темном глубоком небе то и дело вспыхивают светлые точки и быстро бегут по небу; изредка протягиваются шарящие лучи прожекторов.
