Будущее - [36]
Остальные мигом строятся короткой колонной. Я ждал, что Пятьсот Третий выдаст себя своей леностью, нарочитой вальяжностью — каково ему подчиняться мне? — но никто из звена не выделяется ничем.
— Бегом.
— Бегом!
Распахивается дверь, и мы врываемся на склад, полный затянутых чехлами неведомых товаров. Коммуникатор подстегивает, задавая направление. Еще дверь — удар! — и мы уже в какой-то конторе. С визгом отскакивают девушки в деловых костюмах. Привстает со своего места охранник в форме — шагающий справа от меня громила накладывает ему на лицо свою пятерню в перчатке и швыряет обратно в кресло. Упираемся в директорский кабинет. Вперед, уверенно говорит коммуникатор. Вламываемся, без преамбул выкидываем хозяина — жирного парня с перхотью на плечах — в коридор, за его спиной — портьера. За ней комната отдыха и досуга: раскладной диван, календарь с трехмерными сиськами, стенной шкаф.
— Шкаф.
Его разбирают на части за полторы секунды; позади вешалок с посыпанными перхотью костюмами — дверка. Снова коридорчик, необитаемый и темный, продуваемый вялыми протухшими сквозняками, потолок два метра, Даниэль тут застрял бы. Где-то вдалеке мерцает светодиод — единственный на десятки метров.
Бежим по коридору — синхронно бухая бутсами, адовой многоножкой, — пока коммуникатор не приказывает остановиться у кучи хлама. Двери, двери, двери — и все разные: маленькие, большие, металлические, пластиковые, оклеенные чьими-то лицами и политическими стикерами.
Остов велотренажера, сломанные стулья, женский манекен в шляпке. Коммуникатор считает, что мы на месте.
— Тут.
Дверь, обтянутая драным кожзамом. Кнопка звонка, пустая вешалка, зеркало в резной раме. Один из наших заклеивает глазок на двери черной лентой. Изнутри доносится приглушенный бубнеж. Заранее испытываю к хозяевам этого куба классовую ненависть.
— Штурм, — шепчу я.
Шокеры на изготовку. Включить фонари. Оглядываюсь на своих. Ищу под маской зеленые глаза. Не вижу: в прорезях одни тени, одна пустота. И под моей собственной маской — пустота тоже.
Высаживаем дверь, вихрем — внутрь!
— Забудь о смерти!
— Забудь о смерти!!!
Это не куб, а настоящая квартира. Мы в холле, из которого ведут в разные комнаты еще несколько дверей. На половину помещения — проекция новостного выпуска: глазами корреспондента — пустыня, мертвая растрескавшаяся земля, свора грязных оборванцев на допотопных колесных колымагах. Какие-то красные флаги…
— Эти люди доведены до отчаяния! — говорит репортер.
Его никто не слушает: в холле пусто. Звено рассыпается по остальным комнатам. Я остаюсь у входа.
— Нашел!
— Есть!
— Давайте их сюда! — кричу им.
Из сортира выволакивают мужика со спущенными штанами; из спальни — заспанную девушку в пижаме; действительно, заметен живот — в глаза не бросается, но профессионалу видно. Ставят обоих на колени посреди прихожей.
Рокамора не похож на террориста и не похож на свои фото. Говорят, он ловко пользуется силиконовыми накладками и гримом: за четверть часа может соорудить себе новое лицо. Поэтому все системы распознавания на нем срезаются. Шатен, совсем молодой парень, волнистые волосы зачесаны назад, переносица тонкая, крупный, но не тяжелый подбородок. Черт знает, его ли сейчас на нем нос и его ли губы; однако в его чертах — привлекательных, волевых — мне видится что-то неуловимо знакомое. Он словно похож на кого-то, кого я знаю, — но не могу понять, на кого, да и сходство это ускользающее.
У его девчонки — светло-русые волосы, обрезанные по плечи, косая челка, матовая кожа. Совсем худая, и пижама в обтяжку. Глаза светло-светло-карие, тонкие брови вразлет, тушь течет. Первое, что приходит на ум: хрупкость. К такой, наверное, притронуться страшно — как бы не сломать. И она тоже кажется мне — странно, остро, неожиданно — знакомой. Наверное, просто дежа-вю. Плевать.
Так.
Теперь их как-то надо будет убить.
— Что происходит?! — возмущается парень, силясь подтянуть брюки. — Это частная собственность! Какое право…
Натурально так возмущается. Актер!
Девчонка просто молчит, совершенно остолбенев, держится руками за свой живот.
— Я вызову полицию! Я вызываю…
Один из наших бьет его наотмашь тыльной стороной ладони по щеке, и Рока-мора затыкается, держась за челюсть.
— Имя! — ору я.
— Вольф… Вольфганг Цвибель.
Рокамора? Или коммуникатор завел нас не к тем? Хватаю его за руку, прокусываю сканером кожу. Колокольчик.
— Нет соответствий в базе данных, — говорит сканер обыденным голосом, будто сейчас не происходит нечто из ряда вон.
— Ты кто такой? — спрашиваю я. — Мать твою, тебя в базе ДНК нет! Ты как это сделал?!
— Вольфганг Цвибель, — повторяет парень с достоинством. — Понятия не имею, что там с вашей машинкой, но ко мне это не имеет никакого отношения.
— Ладно! Проверим твою мадемуазель! — Я тыркаю сканером девчонку: динь-дилинь!
— Аннели Валлин Двадцать Один Пэ, — отзывается прибор. — Беременность не зарегистрирована.
— Гормональный фон? — Я ловлю ее глаза, не даю ей спрятать взгляд.
— Хорионический гонадотропин повышен. Прогестерон повышен. Эстроген повышен. Результат положительный. Беременность установлена, — выносит приговор сканер.
2033 год. Весь мир лежит в руинах. Человечество почти полностью уничтожено. Москва превратилась в город-призрак, отравленный радиацией и населенный чудовищами. Немногие выжившие люди прячутся в московском метро — самом большом противоатомном бомбоубежище на земле. Его станции превратились в города-государства, а в туннелях царит тьма и обитает ужас. Артему, жителю ВДНХ, предстоит пройти через все метро, чтобы спасти от страшной опасности свою станцию, а может быть и все человечество.Продолжение следует… в «Метро 2034»…
«Текст» – первый реалистический роман Дмитрия Глуховского, автора «Метро», «Будущего» и «Сумерек». Эта книга на стыке триллера, романа-нуар и драмы, история о столкновении поколений, о невозможной любви и бесполезном возмездии. Действие разворачивается в сегодняшней Москве и ее пригородах.Телефон стал для души резервным хранилищем. В нем самые яркие наши воспоминания: мы храним свой смех в фотографиях и минуты счастья – в видео. В почте – наставления от матери и деловая подноготная. В истории браузеров – всё, что нам интересно на самом деле.
Сумерки — это тонкая, недолгая и почти незаметная грань, за которой день уступает мир ночи. В сумерках гаснущий свет мешается с загустевающей темнотой, а реальное постепенно растворяется в иллюзорном. Контуры размываются, цвета блекнут и сливаются воедино. На место зрения приходит слух и воображение. Сквозь истончившуюся плёнку действительности из смежных миров к нам просачиваются фантомы.Работа большинства переводчиков состоит из рутины: инструкции по бытовой технике, контракты, уставы и соглашения. Но в переводе нуждаются и другие тексты, столетиями терпеливо дожидающиеся того человека, который решится за них взяться.
Третья мировая стерла человечество с лица Земли. Планета опустела. Мегаполисы обращены в прах и пепел. Железные дороги ржавеют. Спутники одиноко болтаются на орбите. Радио молчит на всех частотах. Выжили только те, кто, услышав сирены тревоги, успел добежать до дверей московского метро. Там, на глубине в десятки метров, на станциях и в туннелях, люди пытаются переждать конец света. Там они создали себе новый мирок вместо потерянного огромного мира. Они цепляются за жизнь изо всех сил и отказываются сдаваться. Они мечтают вернуться наверх – однажды, когда радиационный фон от ядерных бомбардировок спадет.
«Метро 2033» — один из главных бестселлеров последних лет. 300 000 купленных книг. Переводы на десятки иностранных языков. Титул лучшего дебюта Европы. «Метро 2034» — долгожданное продолжение этого романа. Всего за полгода число читателей «Метро 2034» в Интернете постигло полумиллиона человек. Западные издательства купили права на «Метро 2034» даже до того, как роман был дописан.2034 год.Весь мир разрушен ядерной войной. Крупные города стерты с лица Земли, о мелких ничего не известно. Остатки человечества коротают последние дни в бункерах и бомбоубежищах, самое большое из которых — Московский Метрополитен.Все те, кто оказался в нем, когда на столицу падали боеголовки ракет, спаслись.
После короткой и яростной войны, в которой было использовано секретное оружие, от прежней России осталась лишь небольшая часть, которая называет себя Московской империей. Восточные границы её проходят всего в нескольких сотнях километров от столицы, по Волге – отравленной и зараженной, превратившейся в непреодолимую преграду. С самого Распада никто не приходил в Московию с той стороны моста через Волгу. Никогда – до этого дня…
Для преступников настали тяжелые времена — возможно восстановить всю прошлую жизнь человека.Но карается только умышленное убийство. Значит, чтобы разработать и подготовить преступление, надо не давать ни малейшего повода заподозрить в этом себя. И подготовленное убийство должно выглядеть как импульсивное…
До какой степени алкоголь влияет на логику мужчин, и на все происходящее? Двое мужчин начинают разговор в баре. По мере того, как история развертывается, начинают распадаться границы между действительностью и фантазией.
Классическая постапокалиптика. Художественная редакция дневника жителя страшной эпохи. Своего рода бортовой журнал, являющийся средством связи погибших с живыми.Герой – одиночка поневоле. Его окружают и люди и события, но он не может определить себя к конкретному сообществу и в меру сложившихся обстоятельств, внутренних убеждений и инстинкта самосохранения стремится вперед в неизвестность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что, если вы получите возможность «перематывать» время назад, возвращаясь в прошлое на 10 минут? Сможете ли вы достойно распорядиться представленным шансом? Улучшите вы свою жизнь или загоните себя в тупик в бесконечных попытках исправить содеянное? Игорь – обычный парень «с рабочих окраин»: без семьи, без денег, без перспектив. Благодаря случаю, он получает «ретенсер» – устройство, отправляющее владельца на 10 минут в прошлое. Решив, что это шанс исправить свое финансовое положение, герой совершает ряд необдуманных поступков.
Значительная часть современного американского юмора берет свое начало в еврейской культуре. Еврейский юмор, в свою очередь, оказался превосходным зеркалом общества благодаря неповторимому сочетанию языка, стиля, карикатурности и глубокой отчужденности.Вот вам милая еврейская супружеская пара, и у них есть дочь — дочь, которая вышла замуж за марсианина. Трудно найти большего гоя, чем он, не так ли?Или все-таки не так?Дж. Данн, составитель сборника Дибук с Мазлтов-IV. Американская еврейская фантастика.