Будущая Ева [Ева будущего] - [77]

— Это зеркало необычное, — заметил ученый. — Впрочем, если ваша красавица предстала передо мной в виде отражения, что ж, ничего удивительного — отражение-то мне и нужно, сейчас я его возьму. Ну вот, — прибавил он, нажав на кнопку, приводившую в действие автоматическую систему затворов, — вот мисс Алисия Клери ищет дверную ручку, вот открыла хрустальную задвижку… Она вошла.

При последних словах дверь отворилась, и на пороге показалась молодая женщина, высокая и восхитительно прекрасная.

На мисс Алисии Клери было платье из бледно-голубого шелка, на свету отливавшее празеленью, в черных ее волосах цвела алая роза, в ушах и в вырезе лифа искрились бриллианты. На плечи была наброшена кунья пелерина, голову прикрывал шарф из английских кружев, служивший прелестной рамкой ее лицу.

Женщина эта — живая копия Венеры-Победительницы — была ослепительна. Сходство с божественным изваянием бросалось в глаза столь явно, столь неоспоримо, что вызывало некое мистическое изумление. Перед нашими героями был, несомненно, оригинал фотографии, которая четыре часа назад появилась перед ними на экране во всем блеске красоты.

— Войдите, мисс Алисия Клери, сделайте милость! Мой друг лорд Эвальд ждет вас с самым страстным нетерпением, и позвольте сказать, глядя на вас, я нахожу, что нетерпение его вполне оправдано.

— Сударь, — проговорила молодая красавица тоном владелицы галантерейной лавки, но при этом голосом безупречно чистым, подобным звону золотых бубенцов, бьющихся о хрустальные диски, — сударь, я, как видите, приехала без церемоний, так уж у нас, артистов, принято. Но вы, мой дорогой лорд, ужасно всполошили меня своей телеграммой, мне в голову полезло всякое… сама не знаю что!

Она вошла.

— Кто хозяин этого гостеприимного дома? — осведомилась она с улыбкой, намеренно неприязненной, но, вопреки всем намерениям, просиявшей, словно клочок чистого звездного неба над заснеженным простором.

— Я, — живо ответил Эдисон. — Я — мэтр Томас.

При этих словах улыбка мисс Алисии Клери стала как будто еще холоднее.

— Да, — угодливо продолжал Эдисон, — мэтр Томас! Неужели вам не доводилось слышать обо мне? Мэтр Томас, главный антрепренер всех крупнейших театров Англии и Америки!

Красавица вздрогнула, и на устах у нее снова засияла улыбка, куда более приветливая и с долей заинтересованности.

— О, сударь, я в восторге!.. — пролепетала она.

И, повернувшись к лорду Эвальду, зашептала ему в ухо:

— Как! Вы даже не предупредили меня! Спасибо за хлопоты, я, конечно, не прочь сделаться знаменитостью, ведь это как будто в моде. Но, я считаю, так не знакомят — и не по правилам, и неблагоразумно. Мне нельзя выглядеть буржуазно в глазах этих людей; Неужели вы всегда так и будете витать в облаках, мой милый лорд?

— Увы — так и буду! — ответил с учтивым поклоном лорд Эвальд.

Молодая женщина сняла шляпку и бурнус.

Эдисон резко дернул стальное кольцо, вделанное в стену и скрытое под обивкой, и из-под пола появился круглый стол, тяжелый и роскошный; на столе горели канделябры и был сервирован роскошный ленч[36].

То был истинно театральный эффект.

На саксонском фарфоре виднелась дичь и редкостные плоды, три прибора сверкали. В небольшом ажурном поставце, который стоял, поблизости от одного из трех стульев, поставленных вокруг стола, виднелись старые запыленные бутылки и графины с ликерами.

— Дорогой мэтр Томас, — проговорил лорд Эвальд, — вот мисс Алисия Клери; я уже говорил вам о незаурядных дарованиях, которыми обладает она и как актриса, и как певица.

Эдисон еще раз слегка поклонился,

— Надеюсь, — проговорил он самым непринужденным тоном, — что моими стараниями вам вскоре представится возможность дебютировать в одном из лучших наших театров, мисс Алисия Клери! Но мы побеседуем об этом за столом, не так ли? Ведь с дороги разыгрывается аппетит, да и воздух Менло-Парка тому способствует.

— Это верно, я проголодалась! — сказала молодая женщина с такой прямотой, что Эдисон, обманутый чудодейственной улыбкой, которая играла у нее на губах и которую она забыла убрать, вздрогнул и удивленно взглянул на лорда Эвальда. Эту прелестную и непосредственную фразу ученый принял за выражение юной и порывистой жизнерадостности. Как же так? Если эта женщина, воплощение столь возвышенной красоты, способна сказать таким вот образом, что она голодна, стало быть, лорд Эвальд ошибается: ведь одной такой нотки, простой и живой, довольно, чтобы доказать, что у мисс Алисии Клери есть и душа, и сердце.

Но молодой лорд сохранял бесстрастие как человек, знающий истинную цену тому, что говорится в его присутствии.

И в самом деле, мисс Алисия Клери, испугавшись, что сказала тривиальность при «людях из мира искусства», поспешила добавить с улыбкой, нарочитая тонкость которой святотатственно придала комичность великолепию ее лица:

— Это не очень-то ПОЭТИЧНО, господа; но иногда приходится возвращаться с небес НА землю.

При этих словах — они прозвучали стуком надгробной плиты, опустившейся на могилу юной красавицы, которая, впрочем, вырыла ее себе собственными руками, сама того не ведая, и теперь ей уже не было спасения, — так вот, при этих мудрых словах — один лишь Господь властен простить их, омыв своей искупительной кровью, — Эдисон успокоился: лорд Эвальд был прав.