Будьте моей семьей - [57]

– В первую очередь я думал о Матвее и о том, чтобы ему было хорошо.

– Господи! – безнадежно вздохнула Лидия Архиповна. – Артемушка, я бесконечно люблю этого мальчика и чувствую его по-настоящему родным внуком, но при чем тут, прости меня, Матвей, когда дело касается ваших с Ариной чувств и отношений? Неужели ты не понимаешь? – И всплеснула руками: – Да боже мой, уж ты-то грамотный человек и знаешь, какие страшные вещи в мире делались из лучших побуждений! В отношениях между мужчиной и женщиной не должно быть расчета, любой расчет – это торговые отношения, с какой бы благородной целью они ни затевались. Ты понимаешь, что ты пытался сыграть на чувствах девушки, воспользоваться ее признанием в любви к тебе. – И холодно произнесла: – Ты прости меня, но это натуральное плебейство: пытаться извлечь выгоду из любви.

– Мам, – остановил ее Артем холодным тоном, – не надо читать мне мораль.

– Не смей разговаривать со мной подобным тоном, – величественно отрезала она. – Оставь подобный тон для своих подчиненных.

– Извини. – Артем понял, что перегнул палку от раздражения.

– Я беспокоюсь о тебе, сын, – смягчив голос, сказала Лидия Архиповна. – Тебе сорок лет, и ты еще ни разу не любил женщину по-настоящему глубоко и искренне. Я не знаю, что так на тебя повлияло, но Арина права: ты надежно прячешь свои чувства, не позволяя себе их явного проявления. Ты всегда был достаточно закрытым, с детства, но только для людей не близких тебе, для нас с отцом, для Игоря и даже для Ильи, хоть тот и менее тебе близок, чем верный друг-брат Игореша, ты всегда был щедр на проявление чувств. Да, между всеми остальными людьми и собой ты словно очерчивал границу. Я очень часто и много размышляю об этом и виню себя, думая: может, это я что-то не так сделала или не смогла правильно объяснить, дать тебе в детстве, и виновата в том, что твоя природная закрытость с годами превращается в холодность. Может, на тебя так повлияла смерть отца, потому что у вас были совершенно уникальные отношения, очень близкие и доверительные, а может, этот странный брак с Лией, не знаю. Но ты словно держишь себя постоянно под контролем, не позволяя себе любить и жить полной жизнью. Прямо какая-то, прости господи, экономика чувств. Как я радовалась, глядя на вас с Ариной, вы словно светились, когда находились рядом, а когда я видела, как тянется к тебе и как любит тебя Матвей и ты совершенно открыт к нему и отвечаешь мальчику искренней привязанностью, то была счастлива за тебя. Мне казалось, что вот ты и встретил замечательную девушку, свою близкую душу, которую наконец дождался. – И окончательно разнервничавшись, не выдержав накала переживаний, всхлипнула.

– Мам, мам, – поспешил Артем к ней, присел рядом, прижал к своему боку, погладил по плечу и руке. – Ну что ты расчувствовалась так, чересчур ты у меня романтичная натура. – Он поцеловал ее в висок и пошутил, передразнивая: – «Наконец дождался» – это уже что-то из дешевых сериалов.

– Да какие уж тут сериалы, – отмахнулась Лидия Архиповна. – Ты бы видел, какая Арина вышла утром из своей комнаты. Она выглядела как в воду опущенная. И самое страшное – не плакала. Мы с Аней решили, что она заболела. Есть-пить не может, ходит еле-еле, вызвала Петрова, легла на заднее сиденье в машине, и он ее увез. Мы с Аней ужасно переживали, ночь не спали почти: телефон Арины не отвечает, что с ней там, как. Только утром и позвонила. А ты говоришь, сериал. Какой там сериал, в жизни дела-сюжеты пострашней будут, никаким сценаристам не придумать. – Она снова всхлипнула и посмотрела на Артема строгим взглядом. – Знаешь, сынок, пусть ты сейчас молод, но жизнь настолько стремительно пролетает, что не дает нам возможности даже перевести дыхание. И как-то несправедливо быстро проходят лучшие годы, молодость, энергичная зрелость, и ты внезапно обнаруживаешь, что тебе уж за шестьдесят. И уже ничего невозможно возместить, исправить, и уже нет сил и энергии созидать что-то важное в жизни. И если ты не разрешишь себе любить полной мерой и жить полной мерой, то никогда не испытаешь настоящего счастья. И если ты точно уверен, – она повторила с нажимом, – вот абсолютно точно уверен, что не любишь Арину и не сможешь ее полюбить, то, как бы тебе ни было больно расставаться с Матвеем, тебе придется смириться с этой необходимостью и принять ее. Потому что девочка права: жизни нормальной у вас не получится, а страдать будет не только она, но и Матвей. И как мать она права, что увезла его от нас. Нечего ребенку прирастать к тебе душой, любить, чтобы потом стало трагедией всей его жизни, когда вы расстанетесь.

– Я не знаю, мам, я не знаю, – задумчиво ответил Артем, обнимая и все поглаживая и поглаживая маму по руке.

В первый день прилета Арина развила какую-то кипучую, не совсем здоровую активность, умудрившись все обустроить, со всеми договориться, получить заветный пропуск на санаторский пляж, сходить на рынок и, что называется, «затариться» овощами-фруктами, продуктами, привести это добро на такси и смотаться по магазинам за шмотками, потом примчаться домой и приготовить ужин.