Будьте моей семьей - [25]

Виктор провел ее в подъезд через стеклянные двери, мимо охранника, который, выйдя из-за большой полукруглой стойки в холле, уважительно поздоровался с ними, в шикарнейший лифт, на котором они поднялись на четвертый этаж. И с торжественным видом подвел девушку к одной из дверей:

– Проходи.

Замирая от ожидания чуда, Арина вошла в просторную прихожую и медленно двинулась в обход – роскошная квартира встретила ее поблескиванием позолоты на мраморе, хрусталем люстр, шикарной обивкой столь же шикарной мебели и каким-то чудесным цветочным запахом.

– Вот теперь это наше с тобой гнездышко, – пояснил Виктор, который шел за ней следом.

– В каком смысле наше? Ты снял ее для нас? – замерла от восторга Арина.

– Нет, малышка, я ее купил со всей обстановкой и квадратными метрами. Теперь мы будем здесь жить. А то что мы все по гостиницам болтаемся. – Он притянул к себе девушку, поцеловал многообещающим, страстным поцелуем и предложил: – Ну что, иди, осваивай территорию и принимай хозяйство.

Хозяйство оказалось каким-то пугающе огромным, по меркам Арины: пять жилых комнат, большая гостиная, два санузла и две ванные комнаты, кухня-столовая, прихожая, как площадь, и широкие коридоры.

На следующий день Арина перевезла в квартиру свои вещи. И потратила все свои душевные силы, уговаривая Анну Григорьевну переехать в новую квартиру вместе с ней, но та отказалась наотрез:

– Не выдумывай ты лишние хлопоты, Ариша! Я прекрасно чувствую себя в своем доме, и это глупость несуразная, зачем же мы мешать друг другу будем?

– Да как мы можем мешать друг другу? – негодовала внучка. – Там потеряться можно, в той квартире! У тебя будет своя отдельная просторная комната, ба!

– Ну, Ариша, неужели ты не понимаешь простых вещей? – улыбалась своей мудрой улыбкой бабушка. – Я не намерена на старости лет чувствовать себя приживалкой в чужом доме, пусть он хоть дворец расчудесный. А вам, переживающим сейчас этап первой самой горячей сексуальной увлеченности друг другом, присутствие кого-то в доме совершенно ни к чему.

Арина все напирала, а когда поняла, что бабушку не убедить никакими аргументами, принялась просить прощения за то, что переезжает от нее, и клялась-божилась, что будет звонить каждый день, и навещать каждые выходные, и брать с собой во все поездки, и что-то еще, еще… пока Анна Григорьевна не остановила поток ее слез и обещаний:

– Детка, главное, чтобы ты была счастлива, – и гладила по голове стоявшую на коленях перед креслом, в котором она сидела, внучку. Потом сказала с особой интонацией: – Помни, что бы ни случилось, – я всегда с тобой. Всегда. Крепко держи это знание при себе.

– Ба, ты о чем? – дивилась Арина.

– Ни о чем, – отмахнулась Анна Григорьевна. – Просто помни об этом.

Год совместной жизни пролетел, как один день.

Наверное, потому, что Виктор большую часть времени находился в разъездах по делам бизнеса, покидая Арину на недели, а то и месяцы, а каждое его возвращение неизменно становилось бесконечным праздником, чередой каких-то необыкновенных придумок, с морем цветов, подарков, сюрпризов.

Размашистость, широта и щедрость жестов вообще была присуща Виктору, и какая-то прямо потребность в непрекращающемся празднике, в бесконечной череде ярких событий, сильных эмоций и впечатлений.

Последнее время Арина все чаще ловила себя на том, что устала от нескончаемого драйва и праздничного шума-веселья. Она испытывала потребность в душевной близости, неспешных объятиях и тихой доверительной беседе. Ей не хватало простого человеческого общения, искренних разговоров, да даже молчания вдвоем. И она все чаще пыталась уговорить Виктора никуда не нестись, не лететь, а посидеть дома, провести неспешный вечер вдвоем. Она приготовит что-нибудь вкусное, или они закажут доставку из ресторана, будут лениться, обниматься-целоваться, беседовать, валяться в постельке, но он смеялся эдакой ее тяге к «оседлости» и объяснял:

– Ты пойми, я неделями мотаюсь по тайге и тундре, мошкара, холод, мерзлоты, вахтовики суровые, мужичий быт, матерня, бесконечные перелеты, непростые переговоры, совещания, контракты. И когда возвращаюсь к тебе, мне хочется чего-то яркого, красивого, чтобы ты смеялась и смотрела на меня восторженно и удивленно своими потрясающими глазами. Так что никаких домашних посиделок! Насидимся в старости! А сейчас подъем, подъем, собирайся….

Она соглашалась с его доводами, хотя бы потому, что отлично понимала специфику его бизнеса.

И они снова куда-то неслись, летели, врывались в круговорот шумных праздников, масштабных культурных событий, в водоворот людей.

И незаметно пролетели следующие полгода, и Арина с Виктором шикарно отметили знаковую дату – два года со дня их знакомства, твердо решив, что пора уже заняться свадьбой, которая постоянно откладывалась по той же причине – вечная занятость Краста, его неожиданные отъезды, многочисленные переговоры и перелеты.

И, проведя прекрасные выходные на шикарном курорте у лазурного моря, уже в понедельник они ехали на работу по холодной дождливой Москве в машине Виктора, которую вел водитель, всегда работавший с Виктором Крастом, когда тот находился в столице. Маршрут был достаточно привычный – сначала отвозили Арину в ее офис, а потом Виктору нужно было ехать в министерство.