Будьте красивыми - [54]

— Тут и узел наш? — послышался голос Ильиной.

— Ишь, к теще на блины приехали! — ответил ей незнакомый голос, но в нем не было зла, а скорее даже звучала радость оттого, что они наконец приехали. — Сами все сделаете… А вот, пожалуйте, и дача ваша для ночлега. Проходите…

В чьих-то руках вспыхнул фонарик, Варя увидела вход в землянку. Неприятное ощущение от долгой езды в машине исчезло. Отпустив руку Игоря, она вслед за всеми прошла в землянку и в человеке, который встречал их, узнала младшего лейтенанта, командира линейщиков.

На этом впечатления первого дня закончились. В землянку Стрельцов и Шелковников подключили свет от аккумулятора, все поели из запасов сухого пайка. Лаврищев, посовещавшись с младшим лейтенантом, куда-то ушел, сказав громко Дягилеву:

— С рассвета приступим к монтажу. Когда там все будет готово, за вами придут, укажут дорогу. Поставьте на ночь охрану…

Умаявшись за день, устав от многих впечатлений, Варя быстро уснула, прикорнув в уголке на нарах.

Самым первым и самым сильным впечатлением следующего дня было то, что, проснувшись и выйдя наружу, Варя, к изумлению своему, увидела у себя под ногами в дымке просторный склон с одиночными, как на вырубленной делянке, голенастыми, тощими деревьями. Некоторые из них были согнуты в дугу. Но на этой странной делянке пни были неравной высоты: деревья были расщеплены и посечены каким-то невиданным орудием, вовсе не похожим ни на пилу, ни на топор. Обрубки стволов, на всем протяжении, покуда глаз хватал, белели свежей щепой, многие из них были срезаны на косую до основания.

— Первый день, второй день, третий день, — считала Варя, не отдавая отчета в том, что считает дни своего наказания. Воскликнула:

— Батюшки! Что это такое? Пузырек, что сделали с лесом?

Пузырев, бледный, с помятым лицом, чистил щеточкой сапоги — по привычке штабного посыльного, всегда обязанного быть одетым самым аккуратным образом. Причмокнул синими губами:

— Снарядики, милая, снарядики. Не знакомы еще? Познакомитесь, тут будет возможность…

И, будто в подтверждение его слов, в воздухе прошелестело, точно сунули раскаленную железину в воду, и вдали внизу бугром поднялась земля, и Варя увидела, как падает, дернув жидкой кроной, дерево, и даже, казалось, услышала, как оно расщепилось.

— Работают потихоньку, — заметил Пузырев, отодвинувшись под козырек землянки.

— Это сюда, к нам, снаряды? — изумилась Варя.

— Сюда, к нам.

— Так может и здесь упасть, у нас?

— Может. Прилетит и ляжет.

— Ты что, Пузырев, ты что! — попятилась Варя, будто упасть или не упасть тут снаряду зависело от Пузырева. — Ты брось, Пузырев! — строго выговорила она. — Мы приехали не за этим. Нам нужно свое дело делать, кто же без нас его сделает!..

Пузырев расправил плечи, даже порозовел оттого, что Варя считала его храбрым. Присел на обрубок дерева, посмотрел на небо, вздохнул:

— Сделают и без нас. Что значим мы, горсточка людей, на фронте? Фью-ть! — Он дунул на ладонь, оглянулся на Варю: — Вот так вот. И как не бывало нас. Дерево вот погибло, мы смотрим на него и говорим: погибло, красивое было. А человека срубит — закопают в землю и забудут.

Из-за землянки вышла группа незнакомых солдат, они, казалось, устали до изнеможения, шли гуськом, были грязные, небритые, угрюмые, с автоматами на груди.

Пузырев откинулся, выпятив грудь, с усмешкой посмотрел на солдат, громко, тоном хозяина спросил:

— Ребята, откуда вы?

Один из группы посмотрел на Пузырева, усмехнулся устало уголками губ:

— Издалека.

— То-то и заметно. Тут таких чудаков не было видно…

Варя всплеснула руками, подскочила к Пузыреву.

— Как ты мог! Ты нахал! Ты хам, Пузырев! Они, может, здесь, на фронте, с начала войны! — скороговоркой выпалила она. — Ты храбришься только, а сам… Фу, какой ты гадкий, Пузырь! — И повернувшись, убежала в землянку.

После завтрака — здесь, оказывается, была уже и кухня! — поступило распоряжение перейти на КП, где предстояло монтировать узел. Никто еще не знал, то это будет за КП, какой нужно развернуть узел.

Шли, как и те усталые солдаты, гуськом. Впереди — младший лейтенант, командир линейщиков. Варя заметила, что здесь, на фронте, люди ходили совсем не так, как ходили всегда, по твердой земле, в безопасности. Шаги их были легкие, сторожкие, ноги будто пружинили, готовые в любую минуту отпрыгнуть в сторону. Глядя на всех, такими шагами вслед за всеми шла и Варя.

Так, гуськом, без слов, они прошли вдоль всего склона, обходя обрубки деревьев и ямы, миновали ложбину с мелким кустарником и неожиданно оказались на закрайке ржаного поля, где рожь так и не была убрана — и это тоже особенно запомнилось Варе.

— Здесь соблюдать особую осторожность. Чуть что — шпарят из минометов, — сказал младший лейтенант и нырнул в траншею, которую не замечала Варя: траншея, искусно замаскированная соломой, шла прямо через открытое ржаное поле куда-то ближе к немцам.

Варя шла чуть ли не последней, за Шелковниковым. Впереди него, натужно сгибаясь, будто он был несгибаемым, шел коротыш Пузырев, где-то еще впереди — Стрельцов, девушки, Дягилев. Сзади за Варей шла Надя Ильина, не то в страхе, не то в восторге шепча: