Будни советского тыла. Жизнь и труд советских людей в годы Великой Отечественной войны, 1941–1945 - [44]

Наступила война. Опасаясь применения противником отравляющих газов, советское руководство потребовало от еще не оправившихся от репрессий заводов увеличить выпуск химических боеприпасов. В июле 1941 года по приказу Сталина в Дзержинск вообще переехал в полном составе Наркомат химпрома, чтобы на месте руководить работами.[96] Крупнейшим предприятием страны по производству химического оружия стал завод № 96. В его цехах изготовлялись отравляющие газы иприт и люизит (ОС-1), считавшиеся в то время самыми перспективными. Помогали ему и соседи. Чернореченский завод имени Калинина выпускал хлор, красный и желтый фосфор, аммиак, серную кислоту, воспламеняющуюся жидкость «КС» и др., завод № 365 – этиловую жидкость и синильную кислоту, завод № 397 «Заря» – средства химзащиты: активированные угли, катализаторы, противогазы, оборудование для газоубежищ и т. п. При этом последний был единственным производителем этой продукции в СССР.[97] Завод взрывчатых веществ № 80 имени Свердлова стал главным поставщиком взрывчатых веществ, его доля в производстве доходила до 50 %. Ежемесячно здесь снаряжалось свыше 3 миллионов снарядов, бомб и мин. В начале войны был налажен выпуск гексогена, а в 1942 году заработал крупнейший в стране цех по выпуску тротила, позволивший увеличить мощности предприятия на 210 % по сравнению с довоенными.

Руководители заводов правили, беря пример со Сталина. В июле 1941 года в цехе № 7 завода имени Свердлова произошел крупный пожар. Приехала комиссия Госконтроля СССР, которая обвинила в аварии руководство предприятия. Директор Сергей Горин, а также главный инженер Алексей Цыганков были отстранены от работы и арестованы. Предприятие возглавил парторг ЦК на заводе Сергей Черноземов, отличавшийся грубостью и без разбора отдававший под суд своих подчиненных. Все ночи напролет он проводил совещания, на которых неустанно крыл матом своих подчиненных. Выходя в цеха, он в присутствии рабочих обзывал мастеров и начальников цехов дармоедами, болванами и чумичками.[98] На одном из совещаний Черноземов «матерщинно выругал» военпреда завода Седенко, так что тот обиделся и вышел из зала.

Однако организация производства на предприятии все равно была из ряда вон плохой. К примеру, только за второй квартал 1942 года простои составили 56 289 человеко-часов.[99] Да и дисциплина, несмотря на суровое начальство и суровое военное время, оставляла желать лучшего. Только за первый квартал 1942 года на заводе имени Свердлова были зафиксированы 898 прогулов и 106 самовольных уходов. Аварии, из-за которых предприятие даже прозвали «взрывзаводом», тоже продолжались, поэтому за пару лет там сменилось три руководителя. При этом талантливый инженер Цыганков, в отличие от Горина, которого расстреляли как «врага народа» и саботажника, не только был оправдан Горьковским областным судом, но в сентябре 1943 года назначен директором завода и проработал на этой должности до 1954 года, выйдя на пенсию в звании генерал-майора.

На соседнем заводе № 397 распространилось пьянство и массовый сон на работе. «Взрывзавод» № 80 – основной отечественный поставщик боеприпасов для Красной армии – вообще превратился в проходной двор. В течение года с него были уволены и сбежали 12 600 человек, на место которых приняли столько же новых рабочих! Этот вопиющий факт в очередной раз опровергает расхожий миф о жесткой дисциплине, якобы царившей в сталинские годы. Не помогали ни угрозы, ни репрессии. Нехватка рабочей силы вынуждала посылать все новых и новых вербовщиков в сельскую местность, где крестьян запугивали арестами и судами. Однако, едва устроившись, многие через пару недель сбегали с завода.

Дисциплина на заводах оставляла желать лучшего. Дезертиры производства не привлекались к суду в течение многих месяцев, учет рабочей силы велся халатно, переброска с одного участка на другой своевременно не оформлялась. Начальник Дзержинского горотдела НКВД Владимирский в июне 1942 года писал в местный горком партии о том, что на химическом заводе имени Свердлова в январе имели место 300 прогулов и 11 самовольных уходов, в феврале – соответственно 232 и 21, в марте – 194 и 7, а в апреле – 172 и 67. Итого за четыре месяца почти 900 прогулов и 106 самовольных уходов.[100] Основная причина – тяжелые социально-бытовые условия. К примеру, работницы цеха № 1 Чадаева и Быревская жаловались на плохое питание, указывая, что «кроме куска хлеба и одной тарелки супа в день ничего не дают». В семейных общежитиях все было очень скучено, не хватало белья, царила антисанитария.[101]

Владимирский также отметил низкую дисциплину на химическом заводе № 397 «Заря». План по выпуску продукции в мае месяце был выполнен на 64,8 %. В цехах широкое распространение получили сон на работе и пьянство. Так, 7 июня в цехе № 4 с 14:00 до 16:00 «мирно спали» шесть человек. В цехе № 4 на фазе № 2 спали 13 рабочих, а в отделе технического контроля цеха № 3 – четверо. Отмечалось, что начальник цеха № 4 Титов среди рабочих авторитетом не пользовался, поскольку сам был замечен в распитии спиртных напитков на производстве.