Будни советского тыла. Жизнь и труд советских людей в годы Великой Отечественной войны, 1941–1945 - [25]

Некоторые граждане не ограничивались одними угрозами и «клеветническими измышлениями». Так, 4 ноября во время бомбардировки немецким самолетом города Дзержинска грузчик химического завода № 148 А. Катин поджег вулканизационное отделение гаража, как будто бы оно сгорело от попадания «зажигалок». Во время налета жители барака № 18 Северного поселка ГАЗа сами подожгли его, видимо надеясь получить вместо сгоревшего новое жилье.

Люди выказывали свое недовольство советской властью и более безопасными способами. К примеру, в одной из школ города Лысково кто-то изрезал ножом портрет Сталина. Случай по тем временам чрезвычайный! Под подозрение автоматически попали все ученики и учителя. Нина Дегтева рассказывала:

«Мы с подружкой готовились к экзамену, и вдруг пришла посыльная из НКВД и сказала: «К шести часам вечера прийти в НКВД, но о вызове никому ни слова». Конечно, я сразу сказала об этом своей подруге, чтобы она передала моей маме.

До шести вечера дрожала, то, что читала, запомнить не могла. Но еще больший страх испытала, когда работник НКВД ввел меня в свой кабинет и запер дверь. Мне показалось, что я теряю сознание. Но разговор он вел спокойным, тихим голосом, задал много вопросов о школе, об учителях и, как бы вскользь, спросил, что я слышала об изрезанном портрете товарища Сталина. Увы! Я ничего не слышала.

Когда вышла из здания, то увидела свою подружку и расплакалась. Но с ней я ни о чем ни говорила.

Зимой 1943/44 года, когда от здания НКВД хоронили летчика, нас обязали его проводить в последний путь. Похоронной процессией руководил тот товарищ, который вызывал меня. И только на похоронах мы с одноклассниками разговорились, оказывается, на встрече с ним побывала каждая ученица нашего класса! Но все молчали. Изрезавшего же портрет, видимо, так и не нашли».

Жизнь за партию

После тяжелых поражений 1941 года авторитет советской власти был серьезно подорван. Ведь неприкрытые нестыковки между предвоенной пропагандой о «неприступной сталинской крепости» и несокрушимости Красной армии и реальностью бросались в глаза даже не самым «продвинутым» гражданам. Естественно, у части населения возникли сомнения не только по поводу непобедимости СССР, но и на тему безошибочной и безальтернативной политики партии и насаждавшихся ей лозунгов. В связи с этим сразу же после первых побед Красной армии в конце 1941 – начале 1942 года все силы пропаганды были брошены на восстановление пошатнувшейся идеологии.

17 февраля вышел типичный материал об одном из бойцов, погибшем на фронтах:

«Готовясь к бою, красноармеец-стрелок Степан Николаевич Волков написал записку, которую озаглавил: «Мое завещание». Волков писал: «Товарищи бойцы, командиры и политработники! Идя в атаку, я обязуюсь до последнего вздоха биться за честь и независимость своей матери-родины. Сам я беспартийный. Но если в бою прольется моя кровь, считайте ее кровью коммуниста. Смерть и всеобщее презрение фашистским палачам, осквернившим нашу священную землю! Дорогие братья по оружию! Если я погибну в этом сражении, назовите меня коммунистом-сталинцем. Да здравствует великий советский народ во главе с вождем первого в мире социалистического государства товарищем Сталиным…»

Волков погиб в бою. Наш народ сохранит память об этом скромном герое. Он явил миру образ беспартийного советского патриота. Он называет себя беспартийным, потому что не был при жизни членом великой партии Ленина – Сталина. Но он был сыном своей партии. Партия его воспитывала. Он отдал свою молодую жизнь за дело нашей партии, за свободу, счастье и честь своей родины. В свой последний бой Волков шел рядом с коммунистами. Он был настоящим большевиком…»

Характерно, что героическая гибель в бою рассматривалась не просто как подвиг ради Родины, а не иначе как подтверждение правильности политической модели сталинской диктатуры. Именно поэтому подобные материалы, как говорится, начатые за здравие, заканчивались за упокой: «Внушительную картину единения коммунистов и беспартийных явили миру памятные выборы в Верховный Совет СССР, когда 98,6 процента участников голосования отдали свои голоса кандидатам сталинского блока коммунистов и беспартийных, и выборы в Верховные Советы Союзных республик, когда за этот блок отдали свои голоса 99,4 процента участников голосования… Оккупанты рассчитывали раздробить силы советского народа, разъединить советских людей, натравить друг на друга советские народы. Просчитался Гитлер! Разбился его разбойничий удар о монолитное единство советского народа, о силу советского строя – самого прочного в мире строя».

Фактически СМИ подчеркивали, что нынешний советский строй легитимный, так как «сталинский блок» избран народом в ходе прямого голосования! Демократия, можно сказать!

Помимо статей о «коммунистах-сталинцах» публиковались страшилки про злодеяния гитлеровцев на оккупированных территориях. Таковые факты безусловно имели место, однако в реальности не отличались разнообразием. Неугодных нацистскому режиму людей, в особенности евреев, попросту вывозили в безлюдные места и массово расстреливали без шума и свидетелей. Газеты же выходили почти каждый день, поэтому журналистам приходилось проявлять настоящие чудеса фантазии, дабы всякий раз писать что-то новенькое, будоражащее воображение обывателя. То есть реальные и по-настоящему страшные преступления нацизма фактически замалчивались и даже скрывались от народа, а вместо них сочинялись разнообразные художественные эссе.