Будни имперской стражи - [38]

— Какая же ты настырная мразь, сид! — Прорычал комендант, смачно оттягивая меня плетью. Вся его наигранная вежливость исчезла. — Что ж ты не хочешь умереть спокойно? — Он подошел поближе ко мне. — Ты отвратителен, как червяк. Прими свою смерть с достоинством, ты же проиграл! Останься благородным хотя бы в смерти, раз уж при жизни не смог. Куда ты тянешь руку, что там у тебя?

Я не стал отвечать. Последнюю свою метательную звездочку я достал еще в той комнате, где остались шеф с Флинном. Он не видел, что у меня в руке, и, почувствовав резкую боль в руке, дернулся от неожиданности. Мне все-таки удалось его оцарапать, совсем чуть-чуть, но это не важно.

— Ну и что ты добился, жалкий червяк? — Успел прошипеть он, а потом молча рухнул во весь рост. Парализующий яд на него подействовал не хуже, чем действовал до сих пор на всех остальных, кого мне доводилось таким образом обездвиживать. Я с трудом подобрался к лежащему на полу эльфу. Стены и пол продолжали меня удерживать, хотя и не так активно, как когда их контролировал Элим. Видимо, он ослабил концентрацию, что и немудрено. Та разновидность парализующего яда, которую я использовал, действует не на сами мышцы, а на те нервы, которые ими управляют. Причем избирательно — сердце, мышцы, которые поднимают и опускают грудную клетку, мышцы, которые управляют движением глаз, продолжают работать. Поэтому мой враг был в сознании, и прекрасно видел, что происходит. Меня это устраивало. Возможно, мне нужно было сказать ему что-то. Объяснить, за что я его убиваю, или, возможно, напомнить ему о его долге, которым он пренебрег. Я не стал. Я просто приставил кинжал к его груди, и надавил. Я знаю, что он чувствовал, как острое лезвие раздвигает слои его плоти. Вот, острие скользнуло по кости, и его дыхание сбилось от боли. Вот оно уже рядом с сердцем. Очередной удар, и оно само напарывается на острый кончик кинжала. Все это время я смотрел ему в глаза. Я не знаю, почему не убил его одним быстрым ударом. Наверное, это была месть. Я хотел, чтобы он почувствовал неотвратимость смерти. Чтобы он хоть в какой-то степени ощутил то, что чувствовали те, кого он убивал. Глядя ему в глаза, я понял, что мне это удалось.

А потом все закончилось. Он умер, и я почувствовал, что мои движения больше ничего не ограничивает. Дом коменданта вновь вернулся к своему нормальному состоянию. И еще я почувствовал, что действие зелья, которое позволяло мне двигаться и не чувствовать боли, заканчивается. Последняя мысль, которую я помню, была надежда о том, что шеф с Флинном выберутся. И еще беспокойство об Айсе.

Глава 8

Вокруг меня вновь была пещера. Я это понял еще до того, как открыл глаза. Это легко почувствовать любому, а уж сид просто не может ошибиться в этом вопросе, более того, я сразу узнал эту пещеру. Я лежал в каморке того старика, которого мы с шефом встретили первым, как только провалились в шахты. Мы, сиды, неплохо научились узнавать помещения по каким-то неуловимым признакам, маги говорят, что это как-то связано с неслышными ухом колебаниями воздуха, характерными для каждого конкретного помещения, которые, тем не менее, запоминает подсознание. Я чувствовал себя настолько хорошо, что подумал даже, что все последующие события мне просто приснились — у меня не только не болели раны на руках и спине, я даже не чувствовал своего желудка, а это уж совсем нонсенс. Зелье, в процессе своей работы разъедает стенки желудка, и как только его действие прекращается, принявший получает возможность в полной мере это ощутить. Так что по идее, я должен был чувствовать себя хуже, чем какой-нибудь двухдневный покойник, оживленный недобросовестным некромантом, забывшим блокировать немертвому болевые ощущения. Да я, в принципе, и должен им быть. Покойником, конечно, а не некромантом. Тем не менее, я дышал, сердце мое билось, и кровь исправно текла по своему обычному пути, поэтому покойником я быть не мог. Вот только мысли что-то текут плавно и неторопливо, что немного настораживает. И глаза открывать не хочется. Я попробовал сосредоточиться на своих ощущениях. Рядом кто-то кому-то что-то тихо втолковывал:

— Уверяю вас, господин Огрунхай, с ним все будет в порядке. Он потерял много крови, и у него были некоторые внутренние повреждения, но сейчас кризис уже пройден, так что ему просто нужно немного отдохнуть. Покой и тщательно сбалансированное питание, которое не повредит его желудку, и в то же время придаст ему сил и наладит обмен веществ. Должен заметить, что его раны были бы гораздо менее опасны, если бы его вовремя перевязали. Я вообще не понимаю, как он мог двигаться, его тело потеряло половину всей крови! И это зелье, которое, как вы говорите, он проглотил… Я не спорю, возможно, в той ситуации это было необходимо, но ведь это же сильнейший яд! Когда вы его принесли, у него практически не было желудка, еще чуть-чуть, и началось бы заражение крови, а от этого не смог бы спасти даже я. И я по-прежнему не понимаю механизм действия этого зелья. Я все-таки настаиваю на том, чтобы вы дали мне хотя бы щепоть на анализ, мало ли каких еще последствий можно ожидать.