Будет День - [70]
В то, что войну — Вторую Мировую, разумеется, а не вообще какую-нибудь войну — можно остановить, Ицкович не верил. Слишком острыми виделись противоречия сторон, да и Европа, как казалось, к войне готова — новое многочисленное поколение подросло — и войны желала, чтобы не утверждали во всеуслышание политики. Вторая мировая, таким образом, оказывалась неизбежна, но была ли неизбежна катастрофа, случившаяся в СССР в сорок первом? Был ли неизбежен геноцид евреев? Вот в этом Олег уже не был убежден на все сто процентов. История, как они успели убедиться, оказалась отнюдь не инвариантной. И изменения — к добру или к худу — накапливались. Так почему бы и не добавить?
Олег уехал, и ничего странного или тревожного в этом, казалось бы, не было.
"И не должно быть…"
Уехал и уехал. Он же на службе: когда-никогда, а должен работать. В присутствие, скажем, сходить или еще что. Но сколько ни повторяй слово "халва", во рту сладко не станет. И тревога, возникшая сразу же, как только вышколенный портье в "Deutscher Kaiser" передал Олегу телеграмму от "дядюшки Вернера", не уходила, но странное дело, Ольга этому даже обрадовалась. Тревога — это ведь хорошее человеческое чувство и очень женское к тому же.
"Тревожусь, значит, — не безразличен", — с улыбкой думала она, но, видимо, "улыбка" оказалась "не того калибра", или Кейт вообще разучилась вдруг контролировать свои эмоции, только Вильда что-то заметила и насторожилась.
Что? — не слово, всего лишь взгляд. Но эмпатия, о которой Ольга раньше лишь в книжках читала, была у Кейт чрезвычайно развита, а в последние две недели — "Вино и любовь — страшная сила!" — еще и обострилась до чрезвычайности. Так что на немое "Что случилось?" Вильды, она ответила сразу же и словами.
— Не знаю… Но на душе…
— У меня тоже, — за время разлуки с "дорогим Бастом" Вильда побледнела немного, и в глазах появился некий лихорадочный блеск. Ничего избыточного. И того, и другого совсем по чуть-чуть, но умеющий видеть изменения уловит и интерпретирует правильно. А все остальные скажут: удивительно похорошела, и будут правы, потому что, и в самом деле, расцвела, хоть и раньше в дурнушках не числилась.
"Влюблена как кошка, — решила Кейт. — И, пожалуй, мнэ… Беременна?"
— Тебя не подташнивает, милая? — спросила она ласково.
— Меня? — вскинулась Вильда. Полыхнуло зеленым пламенем, и вдруг краска начала заливать мраморно-белую кожу лица и шеи.
— А если даже "Да", что за стыдливость вдруг? — покачала головой Кейт и тяжело вздохнула. Про себя, разумеется, но факт — вздохнула. И причина имелась. Даже две: ревность и озабоченность. Сама свела и сама же ревновала, одновременно, впрочем, и этому обстоятельству радуясь тоже: значит, не машина, не робот биологический, не функция, как показалось было, в какой-то момент в Париже, а живая женщина со всем, что в это определение входит. Ну, а озабоченность — это и того проще. Дети это счастье, разумеется, но в их обстоятельствах…
"Ох!"
— А если даже "Да", что за стыдливость вдруг? — покачала она головой.
— Да, — сказала в ответ Вильда, и Кейт словно кипятком облили. — Нет, — взмахнула жена Баста руками и длинными ресницами. — Не знаю… — растерянно улыбнулась, пунцовая от смущения и словно бы пьяная от переполнявших ее противоречивых чувств.
"Что за бред?"
Оставалось только обнять "дурочку", прижать к себе, и по-матерински поцеловать в макушку.
"По-матерински? — удивилась Кейт, поймав последнюю мысль за хвост. — Это с какой такой радости? Мы же с Ви ровесницы…"
Однако именно так, и с этой путаницей срочно что-то следовало делать.
"Как и с Бастом… И с Бастом тоже", — согласилась она с очевидным.
По-видимому, она слишком долго отказывалась рассматривать "неудобные" вопросы, и ничего хорошего из этого не вышло. Загонишь такое в подсознание, получишь на выходе невроз. И это в лучшем случае. А в худшем — шизофрению.
"А оно нам надо?"
Разумеется, нет. Не надо, не нужно, ни к чему.
— Вот что, красавица, — сказала она, отстраняясь от Вильды и глядя той прямо в светящиеся колдовской зеленью глаза. — Тебе два поручения. Первое, выясни, будь добра, кто здесь лучший гинеколог и шагом марш к нему. Задание понятно?
— Да, — тихо ответила Вильда. — А ты? Ты…
— Я подожду тебя в гостинице, — усмехнулась Кейт, у которой вдруг образовались не терпящие отлагательства дела. — У меня, знаешь ли, на них идиосинкразия.
— Почему?
"Боже мой! Взрослая же женщина! И откуда, спрашивается, такая наивность?"
— У нас разный жизненный опыт, Ви, — Кейт выполнила ладонью некое сложное действие, расшифровать которое Вильда, наверняка, не могла. — Ты просто не поймешь.
— Ладно, — кивнула Вильда. — А второе?
— Узнай у портье, расписание поездов. Мы едем в Софию.
— Куда?! — опешила Вильда.
— В Софию, — улыбнулась довольная произведенным эффектом Кейт. — Баст на службе, и что-то мне подсказывает, что в ближайшие месяц — два мы его поблизости от себя не увидим. Как полагаешь?
