Будем как боги - [64]
– И что для этого надо? – спросил Борис.
– Много чего, – нахмурился Ройзельман. – Ингредиенты, оборудование. К счастью, я знаю, где все это достать.
– У Фишера было производство, – сказал Борис. – Но я понятия не имею, где именно.
– Зато я имею понятие, – улыбнулся Ройзельман. – И наши новые друзья нам в этом смысле более чем пригодятся.
– Почему? – удивился Борис.
– Потому, что придется поиграть в войнушки, – ответил Ройзельман. – Не люблю войну. Я вообще убежденный пацифист.
– А еще Вы – известный всему миру гуманист, – кивнул Борис.
– Можно и так сказать, – согласился Ройзельман. – Абсолютное большинство войн на земле развязывалось, как ни парадоксально, во благо людей. Если бы я хоть на секунду допускал, что Бог существует, я бы решил, что мы прокляты: любое благое начинание, любая попытка сделать человека лучше тонет в крови и трупном яде. Так что придется повоевать немного.
– С кем? – спросил Борис.
– Как минимум – с роботизированной охраной авиабазы Скотт, – ответил Ройзельман. – Это в лучшем случае. А в худшем – с твоим бывшим шефом и его дружками из «Стигмы-три». Один из них, между прочим, обзавелся флотом и небольшой армией. И им тоже нужно то, что стоит в ангарах этой базы. Так что стычки, скорее всего, не миновать, и Бриггс появился очень вовремя. Если бы я сам не поучаствовал в организации его благого порыва, я, наверное, посчитал бы это чертовски удачным совпадением…
– То есть, это Вы привели сюда Бриггса? – удивился Борис.
Ройзельман кивнул:
– Ну да. Как-нибудь расскажу тебе, как именно. А пока…
Ройзельман поднялся с корточек – почему-то ему нравилось сидеть в этой неудобной, с точки зрения Бориса, позе.
– А пока вся наша конница и вся наша рать собирается нам во всем помогать, мы с тобой сделаем небольшую вылазку на юг. Только вдвоем, как в старые, добрые времена. Хосе сейчас и без нас справится.
20 июня 2026 года, Атлантика, район Бермудских островов,
борт яхты «Стигма-3»
Оставив Гарри и Алека обсуждать дальнейшие планы, Тед вышел прогуляться. Ему захотелось подымить, и он вновь отправился на «свой» балкончик.
Проходя мимо машинного отделения, Тед отметил, что машины яхты гудят как-то более напряженно – наверное, Гарри решил не ждать конца переговоров и направил яхту в сторону Норфолка. Разумно…
В любом случае, с чего-то надо было начинать.
Тед был в курсе того, чем занимался Гарри, а он исследовал свойства Януса. Казалось бы – что там еще можно было исследовать? – но Янус, как оказалось, был намного сложнее, чем представлялся изначально.
Например, вирус не только мог создавать новые штаммы – он, казалось, создавал их под конкретную задачу.
Для Фишера это стало полной неожиданностью, и он, двинувшись в этом направлении, сумел усовершенствовать формулу своего препарата еще больше.
Обратной стороной медали было то, что надежда на «самоустранение» вируса по окончанию периода вирусной активности оказалась напрасной.
Вирус мог (в теории, конечно; на практике проверить это не представлялось возможным) годами жить в «капсулированном» состоянии, размножаться в телах животных-носителей, не причиняя им вреда, и дожидаться свою главную цель – представителя рода Homo Sapiens.
Стоило человеку попасть в «поле зрения» зараженной популяции, и любое живое существо старалось передать ему болезнь как можно скорее. А уж в человеческом теле вирус сбрасывал уютный халатик добрячка, и устраивал иммунной системе «хрустальную ночь», как выразился Гарри Фишер.
То есть, надеяться, что «все само по себе рассосется», к огромному огорчению Теда, не приходилось. К тому же, на арене появилась, как ее назвал Гарри, третья сила. И она, увы, оказалась даже через чур активной.
… на экране проектора был храм. Обычный, ничем не примечательный католический собор. На первый взгляд, конечно.
Вокруг храма был разбит импровизированный лагерь. Здесь – кто в палатках, кто в картонных коробках, более счастливые – в автомобилях и прицепах, более несчастные – прямо под открытым небом, расположились люди. Больные и умирающие.
Между ними то тут, то там ходили мужчины и женщины в золотистой одежде. Снимали, вероятно, с квадракоптера, потому, чем занимались люди в золотом, понять было невозможно. Периметр храма охраняли суровые гвардейцы в полевой форме.
Коптер перевел камеру, опять заинтересовавшись людьми в золотом.
Четверо из них тащили что-то, завернутое в одеяло. Они осторожно уложили этот сверток на ступени паперти между гвардейцев, где уже лежало несколько таких же свертков, очень похожих на упакованные в тряпье трупы. Возле некоторых свертков стояли какие-то люди, некоторые из них, по-видимому, плакали.
Раздался колокольный звон. Люди стали подниматься с земли, некоторым помогали те, что в золотом.
Двери храма раскрылись, и на паперть вышел Хосе. Он был в полном кардинальском облачении, с которого, однако, удалили все христианские символы.
– А вот и наш иудушка, – криво улыбнулся Фишер. – Решил начать свое дело, гадёныш. Обратите внимание на того парня справа.
