Буддизм и психология - [5]

В новейшей истории западный мир стал развивать науку и технологию, и отсюда возникла вера в превосходство человеческого ума. С развитием технологии, освободившей людей от ручного труда, пришло повсеместное общее образование. Теперь массы могли читать и писать, и у множества людей даже усложнился процесс мышления. При этом люди стали больше размышлять самостоятельно — так бывает со всеми образованными людьми, но в каком–то смысле эти их размышления являлись последствием жизни в мире науки и технологии. Что и привело к развитию науки об уме — психологиии науки об обществе — социологии. Современный человек верит в то, что все на свете можно понять и всего достичь; в конечном счете, он контролируется своим умом. В какой–то момент стало очевидным, что все духовные верования устарели. В самом деле, было доказано, что духовное не существует. По этой причине современная наука практически не создала никаких методов для того, чтобы выйти за пределы ума, за пределы добра и зла. Вместо этого она разработала методы, основанные на суждении и анализе [в самом деле, ранняя психотерапия, созданная Фрейдом, как все мы знаем, даже имела название «психоанализ»]. Таким образом, и психология, и социология являются очень важными инструментами для обнаружения причин и следствий в этом новом, сложном, современном мире. Для таких людей, как мы, живущих в современном мире, вполне возможно использовать психологию и социологию как помощников, чтобы полностью понять себя и окружение, но при этом, не путая и не смешивая их с Учением.

Есть существенные различия между западными людьми и теми, что выросли в менее развитых странах, например, в Тибете. Прежде всего, замечу, что западные люди, выросшие в мире скоростей, среди разнообразных стимулов и удовольствий, не способны долго удерживать свое внимание ни на чем. Они вообще, как мне видится, ищут всегда возможности мгновенно добиться потрясающего результата. А если это не удается, они тотчас начинают жаловаться или переключаются на что–то другое. Часто им хочется, чтобы результат пришел к ним извне, чтобы Мастер им помог, показал им, исцелил их и одним щелчком пальцев сделал их просветленными. В этом смысле, я думаю, что таким людям гораздо легче принять многие современные методы психотерапии, поскольку при этом они смогут оставаться гораздо более пассивными, а врач часами будет заниматься только их проблемами. (Есть и другие виды терапии, когда с помощью мгновенных вспышек эмоций удовлетворяется тяга пациента к переменам, к движению, вне зависимости от того, можно или нет сохранить надолго такое состояние). Такая терапия сильно отличается от пути Дзогчен, когда реализация основана, прежде всего, на личной практике, которую выполняют в одиночестве — в повседневной жизни или в ретрите. Более того, хотя для меня совершенно ясно, что человек в любой момент может стать реализованным, если только он сумеет пробудиться в своей сущностной просветленной природе, но обычно это не происходит. Люди должны посвятить годы и годы тому, чтобы понемногу очиститься от слоев негативной кармы и омрачений. Как я много раз говорил, большинство из тех, кто обрел реализацию в Тибете, провели свою жизнь в практике и медитации, часто в затворе в горах. Хотя в Дзогчен нет необходимости проводить жизнь в ретрите, все равно для того, чтобы получить результат, надо посвятить свою жизнь практике.

В конце концов, человека очень трудно фундаментально изменить любым методом. А карма по своей природе немного похожа на клей, ее цель — оставаться приклеенной к коже человека. Иногда я думаю, достаточно ли у многих жителей Запада зрелости и целенаправленности, чтобы следовать пути так долго и упорно, как необходимо для получения серьезного результата. Что может произойти с тем, кто смешивает Учения с психотерапией, и затем учит этому других? Какие проблемы могут возникнуть у него с Дхармапалами? Трудно сказать конкретно. Но лучше всего рассматривать это вот в каком плане: что происходит, когда учат тому, что ложно, а потом от таких учителей это распространяется к другим людям и может даже передаваться поколениями. Это значит, что один человек стал причиной непонимания многих людей, и, возможно, на долгий срок. Один человек стал причиной того, что страдание других продлилось. Это тяжелая карма. Повторю снова: это вовсе не означает, что нельзя в своей личной жизни использовать психотерапию. Можно, но нужно знать о существенном различии между психотерапией и Учением Дзогчен. На пути Дзогчен можно использовать все и вся, чтобы содействовать своей реализации. Но не надо путать — это вовсе не означает, что Учению Дзогчен нужна психотерапия, и только с ней Учение обретет полноту. Напротив, в жизни нет ничего такого, что Дзогчен отрицает, или принимает. В Дзогчен все становится путем созерцания.

Теперь, как мне представляется, несмотря на все вышесказанное, найдутся те, кто прочтут эту статью и подумают с радостью: «А, ясно. Даже хотя он напрямую не говорит об этом, Норбу Ринпоче на самом деле против психотерапии. Я всегда ненавидел психотерапию. Теперь я получил подтверждение. А те в Общине, кто занимается психотерапией, наконец, получили по–полной». Конечно, я так не говорю. И те, кто «против» психотерапии должны осознавать, почему они против нее. В Дзогчен нет ничего такого, чтобы быть «за» или «против», и если человек обнаружил, что рьяно отвергает то или другое, ему нужно осознать, что и это тоже форма гнева, а корень гнева — это привязанность. Те в Общине, кто решили, что ненавидят психотерапию, должны спросить себя, к чему они привязаны, что боятся потерять? Возможно, они и есть те самые люди, которые получат наибольшую пользу от сеансов психотерапии.