Буддийская классика Древней Индии - [93]
* В данной строфе требования поэтического размера обусловили непоследовательность в перечислении пунктов одной из самых древних буддийских матрик. Традиционное перечисление см. ДС, L.
* В строфе неформально излагаются четыре Благородные истины. Санскритские и тибетские термины см. ДС, XXI.
* В лучах мирской славы — тиб. pang па dmal — букв, «на лоне наслаждений» (богатства, величия, довольства и т. д.).
* Прежде всего имеется в виду страх за будущее в этой жизни, поскольку серьёзные занятия духовными упражнениями требуют изменить весь уклад жизни, оставить всё привычное и даже всё любимое.
** Благодатный — Bhagavant, тиб. bcom Idan (‘das) — этот эпитет Будды с санскрита чаще всего не переводится. Но, думается, именно наличие буддийской литературы на других языках делает необходимым русский перевод термина, а не передачу его санскритской реконструкции. Пояснения см. выше «Слово Будды. Из палийского собрания». Ниже, в PA, IV, 4, даются контекстуальные разъяснения данного перевода.
*** Указать конкретную сутру этой цитаты сложно. Тибетские комментаторы не назвали её. К. Линдтнер полагает, что это ссылка на «Дхаммападу» (I, 1), которая на санскрите приводится Нагарджуной в «Драгоценных строфах» (PA, IV, 73) [Lindtner 1982: 224]. См. также [Дхаммапада 1960: 59]. Но, на мой взгляд, ни по смыслу, ни терминологически эти две цитаты не совпадают. Ср. в СЛ: sems ni chos kyi rtsa ba, в PA: chos mams sngon du yid ‘gro zhing / yid ni gtso bo... [Hahn 1982:121; Ratnavali 1991: 225].
* Как подчёркивают все тибетские комментаторы, а также 3. Диц [Dietz 1983: 61], это нужно понимать так, чтобы каждый духовно совершенствующийся мирянин выполнял те советы «Послания», смысл и значение которых уже сейчас глубоко поняты и могут осуществляться в повседневной практике. В этом случае они постепенно принесут духовную пользу. Заниматься же чем бы то ни было «вслепую», не будучи готовым умственно и жизненно (когда образ жизни, условия и окружение не способствуют духовной практике), — значит торопить события, последствия чего могут быть самыми разными, в том числе и отрицательными.
[VI. Объяснение махаянского Пути и его плодов — строфы 119-123]
* Имеются в виду поступки телесные, речевые и умственные.
* Природа Будды — buddhatva, buddhatä, тиб. sangs rgyas nyid — наивысшее состояние просветлённого сознания, единая реальность всего сущего, в которой пребывают все будды и которая в Махаяне тождественна нирване Малой колесницы.
* Авалокитешвара — avalokitesvara (avalokita-isvara), тиб. spyan ras gzigs dbang (phyug) — Владыка, милостиво взирающий [на мир] (при переводе с тибетского: Владыка, взирающий ясными очами), бодхисаттва, или просветлённое существо сострадания, один из самых важных персонажей сутр Великой колесницы (в том числе древнейших), остающийся таковым до сих пор. Относится к мифологическому семейству Будды Амитабхи. Подробнее о нём см. выше во вступлении к ХС.
* Страна Будды — buddha-ksetra, тиб. sangs rgyas zhing — букв, «земля Будды», т. е. определённая сфера небесного пространства, являющаяся, согласно Махаяне, страной обитания (земля обетованная) Будды четвёртого уровня медитации (дхьяна) миров цвета и формы (рупа-дхату), его «семьи» и «свиты». Мастера сосредоточенного созерцания отправляются в эту страну медитативно, чтобы углубить собственную интуицию Закона.
** Беспредельно сияющий — amitabha, тиб. ‘od dpag med — Амитабха, или Будда страны блаженства (sukhävati), Будда западного рая, помещаемый в западной части мандалы пяти будд (см. ДС, III) в качестве наивысших созерцаемых образов Махаяны. Он же является главным Буддой амидаистских и других школ Японии, а также школ «Чистой земли» Китая и Кореи. В школах амидаизма (см. [Андросов 2000:31-34; 2000а: 646-648]) Нагарджуна, восславивший Будду Амиду и провозгласивший в «Даща-бхумика-вибхаше» лёгкий Путь освобождения, считается первым из семи патриархов буддизма ([Inagaki 1998: 9]); об Амиде и практиках см. [Там же: 40—43, 137—159]). Амитабха — один из древнейших дхьяни-будд Махаяны, его скульптурные изображения сохранились ещё со времён Кушанской эпохи (I-IVвв.), см. [Schopen 1987].
* Наисовершенство — тиб. 'jig rten las ‘das — наивысшее совершенство будд миров созерцания (рупа-дхату), букв, выход из круга рождений, из сансары.
[Колофон]
* Удаяна — udayana, тиб. bde byed — это отчасти мифологическое, а отчасти высокопарное название некой страны, где покровительствуют буддизму. Локализовать её, как и определить адресат «Послания», его социальный статус, сложно. Хотя тибетцы традиционно считают его представителем царской династии Сатаваханов, правившей в Южной Индии в первые века новой эры, однако «страна Удияна» чаще всего отождествлялась с одноимённой географической областью на востоке современного Афганистана, рядом с Гандхарой. См. об этом [Dietz 1983: 61-63; Андросов 1990: 34-38, 40-42 и др.].
В это издание, посвященное Марпе-лоцаве (1012—1097) — великому йогину, духовному наставнику, переводчику и родоначальнику школы Кагью тибетского буддизма, вошли произведения разных жанров: предисловие ламы Оле Нидала, современного учителя традиции Карма Кагью, перевод с тибетского языка классического жития, или намтара, Цанг Ньёна Херуки (Tsang Nyon Heruka, 1452—1507), описывающего жизненный путь Марпы, очерк об индийской Ваджраяне, эссе об истоках тибетской систематики тантр и школы Карма Кагью, словник индо-тибетской терминологии, общая библиография ко всему тексту. Книга представляет безусловный интерес для тибетологов, буддологов и всех тех, кто интересуется тибетским буддизмом и мистическими учениями Востока.
Любой народ, любая эпоха по-своему пытаются объяснить окружающий мир, смысл жизни, выработать некую иерархию ценностей, - и создают свою мифологию. В египетской мифологии поэтичность доминирует над реальностью. Системный свод древнеегипетских мифов и легенд в литературно-художественном пересказе И.В.Рака продолжает традицию отечественных популярных изданий, посвященных наиболее значительным мифологиям Древнего мира, - Двуречья, Греции и Рима, Китая, Индии, Ирана.
Эта книга — о Салах ад-Дине, кто был благочестием (Салах) этого мира и веры (ад-Дин), о бесстрашном воителе, освободившем Святой Город от чужеземных завоевателей, о мудром и образованном правителе мусульман.
Японская культура так же своеобразна, как и природа Японии, философской эстетике которой посвящены жизнь и быт японцев. И наиболее полно восточная философия отражена в сказочных жанрах. В сборник японских сказок «Счастливая соломинка» в переводе Веры Марковой вошли и героические сказки-легенды, и полные чудес сказки о фантастических существах, и бытовые шуточные сказки, а также сказки о животных. Особое место занимает самый любимый в народе жанр – философские и сатирические сказки-притчи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вашему вниманию предлагается перевод и исследование сборника коротких рассказов и заметок в жанре бицзи, принадлежащего перу известного китайского литератора XVIII века Юань Мэя.Рассматриваемая коллекция рассказов и заметок Юань Мэя известна под двумя названиями: "О чем не говорил Конфуций" (Цзы бу юй) и "Новые [записи] Ци Се" (Синь Ци Се). Первоначально Юань Мэй назвал свой сборник "О чем не говорил Конфуции", но, узнав, что под этим названием выпустил сборник рассказов один писатель, живший при династии Юань, изменил наименование своей коллекции на "Новые [записи] Ци Се".Из 1023 произведений, включенных Юань Мэем в коллекцию, 937 так или иначе связаны с темой сверхъестественного.
ББК 84 Тадж. 1 Тадж 1П 75Приключения четырех дервишей (народное) — Пер. с тадж. С. Ховари. — Душанбе: «Ирфон», 1986. — 192 с.Когда великий суфийский учитель тринадцатого столетия Низамуддин Аулийя был болен, эта аллегория была рассказана ему его учеником Амиром Хисравом, выдающимся персидским поэтом. Исцелившись, Низамуддин благословил книгу, и с тех пор считается, что пересказ этой истории может помочь восстановить здоровье. Аллегорические измерения, которые содержатся в «Приключениях четырех дервишей», являются частью обучающей системы, предназначенной для того, чтобы подготовить ум к духовному развитию.Четверо дервишей, встретившиеся по воле рока, коротают ночь, рассказывая о своих приключениях.