Буддийская классика Древней Индии - [7]

, и нашими многочисленными согражданами, страждущими вкусить его таинств.

Когда на встречах, семинарах («ретритах») взрослых и образованных людей просят заниматься непривычным делом, пусть и обычным для тибетских монахов, послушников и даже мирян — долгим созерцанием тех или иных образов, ежедневным бормотанием тибетских молитв и т.д., — тогда трудно судить, чего больше — вреда или пользы — от таких практических упражнений. Найдёт ли молитва отклик в сознании человека, толком не ведающего, к кому она обращена, за что в ней кто-то восхваляется и каков смысл взывать к нему? Ибо людям, воспитанным в иной культуре мысли, получившим светское атеистическое образование, очень трудно переориентировать собственное сознание на буддийский лад.

Даже сами буддийские миссионеры признают, что после китайского вторжения в конце 50-х годов XX века и среди тибетских монахов произошли сбои культуры духа, особенно среди тех, кто оказался за пределами родины. «Многие из них сочли возможным в наше время давать посвящения тем, кто не имел об этом никакого понятия, в надежде хоть на какую-то духовную пользу, если принявший инициацию укрепится в вере или пробудится к ней. Так, благословение, которое изначально превращало посвящение в глубокое духовное переживание, оказалось лишённым своего главного смысла. Остался лишь благословляющий жест. Те, кто не был знаком с традицией, думали, что в нём-το и заключается посвящение» [Говинда 1997: 234]. Истинное же посвящение — это длительная подготовка учащегося «к сознательному соучастию и пониманию деталей и символов ритуала»; без разъяснений и руководства нет посвящения [Там же: 235].

Настоящий труд задуман в помощь тем, кто хотел бы приобщиться не только к внешним формам и жестам буддийских учителей. Уметь читать, понимать, запоминать, созерцать и объяснять канонические источники — является обязательным элементом обучения религиозной культуре, а также способами совершенствования ума и духа.

* * *

Структура данной книги предполагает последовательные ступени углубления наших познаний о буддийской культуре Древней Индии. Две первые ступени — это чтения и истолкования начальных текстов Слова Просветлённого в Малой и Великой колесницах. Следующие четыре ступени — комментированное чтение трудов Нагарджуны, величаемого, как уже говорилось, Вторым Буддой и историческим основоположником Великой колесницы, путём которой идут практически все российские буддисты. Приведённые тексты, расположенные по принципу «от простого к сложному», демонстрируют как социально-идеологические, философские, так и религиозно-мистические воззрения Нагарджуны.

В отличие от своих последних монографий [Андросов 2000а; 20006; 2001; 2006] и других работ мне хотелось бы настоящую книгу написать в так называемом доверительном ключе[15], а также достичь большей ясности и в изложениях доктрин, и в переводах, и в трактовках. Учёному всегда крайне важно найти золотую середину между строгим и аргументированным сообщением для специалистов, с одной стороны, и повествованием для интересующихся читателей, с другой. Крайность всенепременного желания популярно объяснить категории иной культуры приводит чаще всего к неточным, а порою и к искажающим заимствованиям понятий родной культуры. Насколько удались мне поиски этой золотой середины (когда пишется просто и без натяжек), судить читателю. Кроме того, в данной работе по возможности сокращена система ссылок. Где это возможно, предпочтение отдано российским изданиям.

Молчат гробницы, мумии и кости

— Лишь слову жизнь дана:

Из древней тьмы на мировом погосте

Звучат лишь Письмена.

И нет у нас иного достоянья!

И. А. Бунин

СЛОВО БУДДЫ

Слово Просветлённого (Буддха-вачана, Буддха-бхашита) есть условное понятие, которое на первых порах обозначало Его высказывания, проповеди, предписания, установления, содержание бесед с Ним и т. д. Главные собрания этого изначально устного наследия были записаны на палийском (в I веке до н. э.) и санскритском (примерно во И—IV веках) языках, оно сохранилось также в переводах на китайский и тибетский языки. Используются и другие названия Слова, например «Закон Просветлённого» (Буддха-Дхарма) или «Истинный Закон» (Сад-Дхарма), но в этом случае центр тяжести переносится на смыслы и значения изречённого Буддой.

Зачастую одинаково называясь и описывая одни и те же события, буддийские канонические сочинения разных школ расходятся содержательно. Даже в текстах одной традиции, прежде всего самой полной — палийской, нередки противоречия, например в жизнеописании Учителя-основоположника. Все четыре названных собрания не совпадают ни структурно, ни содержательно (подробнее см. [Андросов 2001:41-63]). Ещё позже и вплоть до XII века создавались тантры — произведения Алмазной колесницы (Ваджраяны), тоже относимые её адептами к Слову Просветлённого.

Уже самые древние тексты палийского канона давали такие определения Слову: оно являет собой благо в начале, середине и конце, оно совершенно как по смыслу, так и по букве, оно однородно, полно и чисто. Начиная с ночи Просветления и до самой ночи нирваны всё произнесённое Буддой истинно, а не ложно. В дальнейшем количество характеристик Слова неуклонно росло. Оно считалось и считается совершенным по форме выражения (