Сиддхарта застонал.
— Ты колешь меня, как коня стрекалом. Но скажи мне, брахман, если миром правит любовь, как ты говоришь, почему в мире столько зла? Почему люди болеют, стареют и умирают? Почему злые преследуют добрых? Почему бхайравы приносят в жертву детей?
— Я не знаю, Сиддхарта… Не знаю…
— Зачем жить, если в мире побеждает зло?
Брахман вздохнул.
— Я уже стар, и посланцы смерти скоро снимут с огня мой горшок Мое дыхание укорачивается, суставы слабеют, сиденье кажется жестким и неудобным. Мое тело — как старая повозка, связанная ремнями, и все-таки я живу. Каждый день я ем рис и пью молоко, и это же едят и пьют мои слуги, хотя я мог бы давать им рисовую шелуху и прокисшую кашу. В моей Наланде не бьют палками крестьян, и они делают свою работу, не плача и не боясь наказания. Это то немногое, что я могу, Сиддхарта, помимо ежедневных жертв и молитв, а больше с меня и не спросят.
— Но разве счастливы люди в твоей деревне? Если идет дождь, они дрожат в своих хижинах, а если дождя нет, их опаляет солнце и жалят мухи и оводы.
— За землей Гвоздичного дерева есть еще остров Смоковниц, Хлопковый остров и остров травы Куша. Может быть, там люди живут лучше.
— Не потеют, не горюют, не плачут? Нет, брахман, напрасно ты пытаешься утешить меня! Я искал путь к освобождению от страданий и не нашел его…
— О, Сома! Зато ты спас от страданий одного мальчика. И он будет жить — благодаря тебе.
3
Над джунглями разносилось утреннее щебетанье птиц, похожее на звон колец на запястьях танцующей девушки, но Сиддхарта не слышал его.
Из-за дымки выплыл утренний месяц, подобный лику любимого сына, что глядит на отца из-за дверной завесы, однако и месяца Сиддхарта не видел.
— Посмотри, — сказал брахман, отступая в сторону.
Сиддхарта поднял голову и увидел Ананду. Мальчик был слаб, он шел навстречу ему нетвердой походкой. И Сиддхарта с удивлением понял, что старик вчера говорил ему правду: у него в самом деле были изящные точеные черты лица, золотистая кожа, ровные плечи, и темно-оливковые глаза, и длинные — словно у бычка — ресницы. Но и это было неважно, а важным было лишь то, что этот мальчик остался жив и что именно он, Сиддхарта, спас его от секиры Ангулималы. И что ради этого, может быть, и вправду стоило когда-то уйти из Капилавасту. Ананда упал на колени и хотел прикоснуться губами к ноге Сиддхарты, но Сиддхарта подхватил его на руки и поцеловал.
И он стоял долго, чувствуя шеей горячее дыхание мальчика, и ему не хотелось отпускать его, чтобы и дальше чувствовать это дыхание. Потом какие-то люди окружили их, и они что-то взволнованно говорили, но Сиддхарта только улыбался в ответ.
Он понимал, что никогда не достигнет нирваны, что энергия иддхи покинула его навсегда, что теперь он не сможет парить над землей, обжигать взглядом, совершать путешествия вне тела, и кончики его пальцев не будут светиться. Семь лет подряд он хотел заставить свое сердце умолкнуть, сделать его покорным, равнодушным, бесстрастным. Он хотел умертвить его, но потерпел поражение, а его сердце победило, ибо человеческое сердце победить нельзя, и не спрячется вор, укравший луну, ибо повсюду будет свет!
