Будда из Бенареса - [3]
Разглагольствовать в таком духе Ольдберг мог часами.
— Во-вторых. Рис-Дэвидс был абсолютно прав, когда написал, что под именем готамаков скорее всего скрываются ученики Девадатты, этого буддийского Иуды… А почему они скрываются под именем готамаков, как вы думаете?
Я благоразумно молчал.
— Но это же проще простого! — вскричал Ольдберг. — Девадатта был двоюродным братом Сиддхарты, и «Гаутама» — их общее клановое имя… У истоков буддизма стояли два брата, Сиддхарта и Девадатта, понимаете? Вспомним теперь тексты, идущие от махаянской традиции, где Девадатта назван «высоким бодхисаттвой». Не правда ли, все проясняется? Если вы заглядывали в сочинения китайского автора Фа Сяня, вы должны помнить, что в пятом веке нашей эры существовала значительная группа индийских буддистов, поклонявшихся Девадатте, но совершенно не помнивших о Сиддхарте… И, в-третьих, у нас остается будда номер три…
— Андрей Андреевич! Я могу написать повесть только об одном будде, — твердо сказал я, глядя декану в глаза. — Не больше.
Это был ход конем, кульминационный момент сражения. Подобным образом в битве при Халдигхати знаменитый воин Пратап решил исход боя, заставив свою лошадь по кличке Четак ударить копытами в лоб слона могольского полководца Ман Сингха.
На лице Ольдберга промелькнуло беспокойство.
— Если вы читали мою «Буддологию» и слушали лекции…
— Я говорю не о лекциях, а о повести. Понимаете, Андрей Андреевич, повесть — это жанр, где в фокусе повествования находится один многомерный персонаж. Создание трех многомерных персонажей возможно лишь в рамках сложного по структуре произведения. Но роман, к сожалению, мне сейчас не поднять. Как вы знаете, у меня проблемы: география и, опять же, санскрит…
— Я думаю, вы свои проблемы решите сами, — сказал декан и благожелательно улыбнулся. — А героев, дружочек, в вашей повести должно быть три.
— Если вы заглядывали в сочинение «Поэтика» греческого автора Аристотеля, — зашел я с другого фланга, — вы должны помнить, что если главных героев несколько, требуется и несколько сюжетных линий с постепенным нарастанием драматического конфликта. А это возможно только в романе.
Пальцы профессора забарабанили по столу. Кажется, он начинал сердиться.
— Роман, не роман — какая разница? Вы будете писать книгу или нет?
— Книгу об одном будде — пожалуйста. А книгу о трех — нет. Романы пишутся в спокойной обстановке, понимаете?
Ольдберг снял очки и снова надел их. Он молчал. Я тоже не произнес ни слова. Профессор зачем-то ощупал свой гладко выбритый подбородок, несколько раз окинул меня быстрым взглядом и вдруг махнул рукой, словно епископ, отпускающий грехи крестоносцу.
— Все три экзамена я приму у вас сам, — сказал он. — Понимаете? А со своей стороны постарайтесь, дружочек, чтобы героев тоже было три. Ну, в крайнем случае, два.
Я покачал головой:
— К сожалению, Андрей Андреевич, ничего не получится.
Декан откинулся на спинку кресла и уставился на меня стальными арийскими глазами.
— Вы отказываетесь?
— Нет, — сказал я. — Пожалуй, нет. Но мне нужны условия для работы. И не хуже, чем у Гессе.
Его брови поползли к переносице.
— У Гессе? Любопытно… И что за условия?
Я немного помялся.
— Ну… Во-первых, название я придумаю сам. Во-вторых, я буду писать, следуя художественной логике, а не конспектам. В-третьих, я сам решу, кто из будд что скажет.
— Это все?
— Нет, не все. Работа над небольшим романом о двух буддах займет полгода, а то и целый год. При всем желании я не смогу посещать все лекции на пятом курсе, понимаете?
Профессор усмехнулся, но промолчал. Моя кавалерия с гиканьем мчалась вперед, лед под ногами тевтонов трещал. Махатма Ганди на портрете бессильно покусывал губы.
— Если автор не уверен в завтрашнем дне, у него ничего не получится, — рассуждал я со славянской простотой. — Я уже давно подумываю об аспирантуре…
Андрей Андреевич схватился за голову:
— Ну зачем вам аспирантура, дружочек! Вы все равно не станете заниматься чистой наукой! У вас иное призвание, понимаете?
Я постарался, чтобы ни один мускул на моем лице не дрогнул. Во взгляде Ольдберга появилось веселое любопытство.
— Продолжайте, юноша.
— Что касается большого исторического романа о трех буддах — это тоже возможно, но мне потребуется лучше узнать фактуру… Некоторые детали можно изучить только на месте, понимаете? Меня бы устроила поездка в Бихар, где проповедовал Сиддхарта, или хотя бы в Непал, где он родился…
— Не пойдет, — отрезал декан. — У факультета нет таких денег.
Я переигрывал — у меня и в мыслях не было ехать в Непал и писать большой исторический роман. Но мне очень кстати вспомнились лекции по истории дипломатии: на любых переговорах следует выдвигать завышенные требования, чтобы иметь возможность уступить по ряду второстепенных позиций.
— А вы справитесь? — недоверчиво спросил Ольдберг. — Несколько сюжетных линий, нарастание драматического конфликта и тому подобное?
Я пожал плечами — мол, могу и попробовать. Профессор еще раз перелистал журнал, глубоко задумался и стал похож на магистра Ливонского ордена, заключающего союз с меченосцами.
— Давайте остановимся на двух буддах, — сказал он, рыцарским жестом протягивая мне руку. — Мне кажется, два будды — вполне достаточно.
За что вы любите лето? Не спешите, подумайте! Если уже промелькнуло несколько картинок, значит, пора вам познакомиться с данной книгой. Это история одного лета, в которой есть жизнь, есть выбор, соленый воздух, вино и море. Боль отношений, превратившихся в искреннюю неподдельную любовь. Честность людей, не стесняющихся правды собственной жизни. И алкоголь, придающий легкости каждому дню. Хотите знать, как прощаются с летом те, кто безумно влюблен в него?
Альманах включает в себя произведения, которые по той или иной причине дороги их создателю. Это результат творчества за последние несколько лет. Книга создана к юбилею автора.
Помните ли вы свой предыдущий год? Как сильно он изменил ваш мир? И могут ли 365 дней разрушить все ваши планы на жизнь? В сборнике «Отчаянный марафон» главный герой Максим Маркин переживает год, который кардинально изменит его взгляды на жизнь, любовь, смерть и дружбу. Восемь самобытных рассказов, связанных между собой не только течением времени, но и неподдельными эмоциями. Каждая история привлекает своей откровенностью, показывая иной взгляд на жизненные ситуации.
Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Школьный учитель Томас Шилд волею судеб оказывается вовлеченным в непростую жизнь семьи своего воспитанника Чарльза Франта, который знакомит наставника с лучшим школьным другом Эдгаром Алленом По, будущим гениальным писателем и мистификатором: жизнь юного Эдгара началась с таинственного исчезновения его отца, а закончилась не менее таинственной смертью самого По.
Рим, 1221 год. После смерти Доминика Гузмана, основателя ордена доминиканцев, список с именами трех неизвестных вместе со свидетельствами, данными к канонизации Доминика, был надежно спрятан, а копия, запечатанная в иконе Пресвятой Девы Марии, впоследствии была тайно увезена в Новую Францию. В романе прослеживаются жизненные пути двух молодых людей XIX века - амбициозного и самоуверенного генуэзца и талантливого художника из деревенского прихода в Нижней Канаде, - которых фатальные обстоятельства забрасывают через три континента, где их такие непохожие судьбы переплетаются в штрафной колонии в Новом Южном Уэльсе, в Австралии, и их участь решается благодаря удаче, честолюбию и вере.
Кельн, 1413 год. В этом городе каждый что-нибудь скрывал. Подмастерье — от мастера, мастер — от своей жены, у которой в свою очередь были свои секреты. Город пестовал свои тайны, и скопившиеся над сотнями крыш слухи разбухали, подобно жирным тучам. За каждым фасадом был сокрыт след дьявола, за каждой стеной — неправедная любовь, в каждой исповедальне — скопище измученных душ, которые освобождались от своих тайных грехов, перекладывая их на сердце священника, внимающего горьким словам.Город потрясло страшное убийство магистра Кельнского Университета, совершенное при странных обстоятельствах.
Новый роман Елены Хаецкой — это попытка пройти по следам поручика Мишеля Лермонтова, жизнь и смерть которого оставили потомкам множество загадок Почему его творчество так разнородно? Почему секунданты его дуэли так дружно лгали на следствии? Что за тело видели у подножия Машука день спустя после дуэли, если убитого поручика сразу же доставили в Пятигорск? Кем же был на самом деле этот юноша, поэт Михаил Юрьевич Лермонтов?