Будь ты проклят, Зак Роджерс! - [43]

Что ж, я тоже не очень-то горела желанием быть его грузом.

Зак Роджерс «подарил» мне две недели бессонных ночей.

Из-за Зака Роджерса у меня появился нервный тик и возможность видеть каждое утро в отражении зеркала настоящее зомби.

Мне хотелось отомстить ему. Точнее, я всегда этого хотела, — с того момента, как познакомила его голову со сковородой, которую держала в руках в первую ночь, как переехала в Кливленд. Но я не стала ничего предпринимать, не стала ломать голову над тем, как намеренно испортить Заку жизнь. Я решила поступить мудро и просто вести себя так, как будто его вообще нет в моей жизни.

Полный игнор.

Это задевает сильнее, чем то, когда ты отвечаешь.

Но в один прекрасный момент стена терпения, которая казалось мне прочной, сломалась, и мы снова сцепились с ним, с трудом сумев остановиться. Спор возник на пустом месте — я просто положила пульт не туда, где он, по мнению Зака, должен быть всегда.

— Да какая вообще разница, где лежит пульт?! — не понимала я, сорвавшись на крик.

Мы были в гостиной. Я спокойно смотрела телевизор, пока не явился Роджерс и все не испортил.

— Для меня — большая, — сильнее нахмурился он и переложил пульт на несколько сантиметров влево.

Я закатила глаза и скрестила руки на груди. Я стояла у одной стороны журнального столика, Зак — у противоположной. Мы мерили друг друга гневными взглядами, и у меня чесались руки положить пульт обратно, назло Роджерсу. Но я, опять же, взяла свою ярость под контроль, так как в ином случае мы бы спорили бесконечно.

— Прекрасно! — воскликнула я, вздохнув, и вскинула руки, признавая свое поражение. — Я больше не притронусь к этому чертовому пульту.

— Будь так добра, — ядовитым голосом произнес он. — И вообще, лучше ни к чему не прикасайся в этом доме.

Иногда мне казалось, что Роджерс затевал со мной спор только ради того, чтобы повеселиться.

Я скривилась.

— Знаешь, теперь мне чисто тебе назло хочется все переворачивать и перекладывать на другие места. Пожалуй, начну с пульта.

Я нагнулась и бросила вещь на диван.

Роджерс громко стиснул зубы.

— Ты мне надоела, — процедил он. — Вечно суешь свой нос, куда не надо! Твое присутствие… если бы ты знала, как это раздражает! Ты все портишь.

Признаю, это было обидно. И даже больно. Совсем чуть-чуть. Неприятное чувство вспыхнуло где-то в недосягаемых глубинах моего разума, и я надеялась, что очень скоро оно исчезнет.

Сначала Зак Роджерс говорит мне ужасные вещи, затем целует и вновь возвращается к своей старой песне о том, что я его достала и бла бла бла. Он вообще нормальный?

Сжав пальцами переносицу, я опустила голову и слабо покачала ею.

— Ты невыносим, — пробормотала я неожиданно уставшим голосом, но во мне по-прежнему пульсировала злость на парня. — Просто чертовски невыносим. Не удивлена, что твоя мать сбежала от тебя.

О. Нет.

Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.

Я не могла сказать этого вслух…

Вздрогнув и замерев, я осторожно подняла голову. То, каким было лицо Зака, сильно удивило меня и заставило почувствовать самой огромной сволочью на свете. И я была ею. Я задела его за самое больное место. Джейсон рассказывал мне, что Зак стал… плохим из-за ухода миссис Роджерс, и я не имела права бросать ему это в лицо, каким бы козлом он ни был.

Я впервые увидела слабость в этих голубых глазах, и мое сердце сжалось от ненависти к самой себе.

Какая же я дура.

— Извини, — промямлила я. — Я не хотела…

— Заткнись, — прошипел сквозь плотно сжатые зубы Роджерс.

Я послушно замолчала и сомкнула засохшие губы, громко сглотнув. Если Зак сейчас накричит на меня, я не стану отвечать ему и обзываться в ответ. Это будет заслуженно.

Но не было ничего из того, чего я ждала и боялась.

Зак Роджерс просто развернулся и ушел, как делал это всегда. А я… я осталась наедине с гложущим к себе отвращением, пожирающим изнутри и заставляющим задуматься, что я не лучше его. Зак ужасен по-своему, а я — по-своему.

Но я все равно хуже. Он обижает, но не задевает чувства так глубоко, как это только что сделала я.

Я монстр.

Мне удалось обидеть человека, которого, я думала, ничто не берет, ни одно ругательство на свете. Но стоило заикнуться о его матери, как защита пала, и голубые глаза обнажили передо мной страх. Страх осознания того, что он остался без одного из самых близких ему людей.

Я хотела отомстить ему — я отомстила. Но это не принесло мне облегчения.

Мне не давало покоя то, что я сказала.

Мне было стыдно. Ужасно стыдно. Но я не могла отмотать время назад и промолчать, как хотела.

Я сидела на кухне, ела лакрицу и смотрела на стул перед собой. Несколько минут назад разговаривала с мамой. Она рассказывала о том, как прекрасно на Гавайях, что они живут в пятизвездочном бунгало на первой линии берега, и что у них вообще все замечательно. Она интересовалась, как я справляюсь с домашними делами и, конечно же, не упустила возможности спросить, как мы ладим с Заком. Само собой я солгала ей, сказав, что мы стали чуть ли не лучшими друзьями. Когда мама отключилась, я задалась вопросом: что бы было, если бы я и Роджерс действительно ладили?

Грусть сковала мое сердце. Мне срочно была необходима доза легких бесед и смеха. Я стала набирать номер Джесс.