Будь со мной честен - [37]

Я лелеяла надежду, что мы сдадим Фрэнка в школу и вместе примемся за работу. Мими убила эту надежду, хлопнув дверью кабинета у меня перед носом. Я постояла пару минут под дверью, раздумывая, не постучать ли. Очень уж хотелось с чистой совестью доложить мистеру Варгасу, что я делаю все возможное для продвижения работы. Сделав несколько глубоких вдохов, я собралась с силами и занесла руку, только постучать не успела. Мими распахнула дверь и заорала:

– Что ты сопишь тут под дверью? Ждешь, что я тебя позову? Так вот, запомни раз и навсегда: нечего тебе здесь делать! Ты мешаешь! Проваливай!

Она захлопнула дверь и яростно забарабанила на машинке.

«Ладно, – подумала я. – Ни за что больше не постучу в неурочное время. Даже если она сама попросит. Пусть хоть пожар!»

Суеверный человек подумал бы на моем месте, что я накликала беду.

У себя в комнате я вымыла руки, приложила к лицу мокрое полотенце и посчитала до ста, после чего переоделась в шорты, сунула в карман мобильный и отправилась в комнату Фрэнка. За последних пару месяцев мальчик вытянулся на глазах, и я давно планировала избавиться от одежды, которую ему не следовало надевать в приличном обществе. В его присутствии об этом нечего было и думать.

Кстати, для мальчика, эксцентричному гардеробу которого позавидовал бы даже артист, ранее известный как Принс, обстановка комнаты была почти спартанской. Белые стены. Простая кровать и тумбочка, уместные в монашеской келье. Только в изголовье вместо распятия – студийный портрет Бастера Китона. На письменном столе – потрепанный словарь и медицинский справочник тысяча девятьсот семнадцатого года, принадлежавший, очевидно, доктору Фрэнку. Те самые механические будильники, вновь показывающие разное неправильное время.

Почетное место занимала в комнате гардеробная, напичканная огромным количеством встроенных элементов: шкафы, шкафчики, ящички, вешалки, крючки, полки для обуви, полочки с картонками для шляп, туалетный столик со складным тройным зеркалом, которое можно регулировать, чтобы посмотреть на себя сбоку и сзади. Дверцы и выдвижные ящики комодов открывались с помощью маленьких латунных колец, за которые надо потянуть. Фрэнк объяснил мне, что такая система применяется в оснащении яхт, ведь случайная волна может привести к тому, что ничего не подозревающий яхтсмен натолкнется на торчащую из дверцы ручку и нарушит безупречную гладкость своей загорелой кожи. Удачное решение и для молодого человека, впавшего в ярость из-за пропажи своего любимого широкого пояса для смокинга. Еще одно полезное дополнение для взбеленившегося модника – небольшой ковер в восточном стиле – мягкий, плотный, по сути, единственный красивый ковер на весь дом. Вместо иллюминатора в потолке имелся большой люк, который заливал гардеробную естественным светом – просто незаменимым, когда надо отличить темно-синие носки от черных или антрацитово-серых.

Одно плохо – льющееся в иллюминатор солнце, вкупе с привязанностью Фрэнка к плотным пиджакам, длинным рукавам и твиду, превратило гардеробную в огромную духовку. Через двадцать минут я готова была променять всю эту неземную роскошь на жалкую каморку в Бушвике с видом на вентиляционную шахту. Я вышла попить водички.

Мими перестала печатать, и я остановилась над кухонной раковиной, гадая, чем она занимается. Читает рукопись и делает пометки? Спит? Вероятно, теперь, когда Фрэнк в школе, она хотела бы порадоваться тишине и спокойствию в доме, да только не может выйти из кабинета, не наткнувшись на меня.

Споласкивая стакан, я обратила внимание, что во дворе чего-то не хватает. Точно, машины! Ключи тоже пропали. Мими вновь села за руль? Надо же, молодец! Надеюсь, с правами у нее все в порядке.

Еще вчера я бы не удержалась от искушения ворваться в кабинет – быстренько пропылесосить и смести пыль, а заодно и взглянуть, как там что. А после того как она окрысилась на меня за то, что я дышу под дверью, – нет уж, спасибо. Представив выражение ее лица, если она вернется и застукает меня над рукописью, – в лучшем случае скептическое, я поспешно вернулась в гардеробную.

Я так увлеклась разбором вещей, что испуганно взвизгнула, когда в кармане шортов завыл койот, не сразу сообразив, что это мобильный. Очевидно, Фрэнк изменил стандартные настройки и на моем телефоне, чтобы я могла без труда узнать свой звонок в оживленном помещении. Например, в гардеробной.

Звонили из школы.

– Это Паула из администрации, – проскрипел в трубку хрипловатый, хотя вполне дружелюбный голос. – Вам нужно приехать за Фрэнком.

– Что случилось? – спросила я.

– Учительница говорит, что он мешает вести урок. Ой, секундочку. Что? Не плачь, лапуля, объясни спокойно.

Звонок внезапно прервался.

О господи! Она говорила это Фрэнку? С ним что-то случилось? Он обидел другого ребенка? Поджег с помощью солнечного луча и монокля противный учебник математики? От этого ребенка можно ожидать чего угодно.

Я схватила отобранную стопку одежды, унесла в свою комнату и засунула под кровать. Пробегая по коридору, я услышала, что Мими вновь стучит на машинке. Значит, «Мерседес» вновь в моем распоряжении. Половина двенадцатого. Я быстро соорудила сэндвич и написала записку.