Будь со мной честен - [24]

– Она спит? – громко спросил Фрэнк.

– Тсс. Похоже, да.

Мимо нас пронеслась медсестра.

– Не волнуйтесь, с вашей мамой все в порядке, она просто устала.

По виду Мими нельзя было сказать, что с ней все в порядке: одна бровь почти полностью сбрита, на ее месте – свежий шрам, голова обмотана бинтами. Фрэнк надел очки и крепко схватился за мою руку, точно это было единственное, что привязывало его к жизни.

– Ты как, нормально? – спросила я.

– Мама, – испуганно произнес он.

В его обычно ровном, бесстрастном голосе слышалась неподдельная тревога.

Мими распахнула глаза, и я крепче сжала руку мальчика, боясь, что он вновь бросится к маме.

– Мама, почему ты так странно одета?

– Мне дали эту чистую одежду вместо грязной, в которой доставили сюда.

– Ты называешь это одеждой? Придется провести тест на повреждения мозга.

– Что?

У Фрэнка за спиной выросла медсестра.

– Один санитар показал ему, как проводить тест на повреждения мозга, – объяснила я.

– Он дал мне такой специальный фонарик, видите? – сказал Фрэнк, вытащив из кармана маленький фонарик и положив его на раскрытую ладонь, чтобы мы все могли полюбоваться. – Он сказал, что я прирожденный медик. И ему понравилось мое пальто.

Фрэнк все еще был одет в белый пыльник с кровавыми пятнами.

– Как мило, – сказала Мими так спокойно, точно из капельницы, подсоединенной к ее левой руке, поступал не физиологический раствор, а морфий. – Пожалуйста, проверь мой мозг. Вдруг доктора что-нибудь пропустили.

Фрэнк протянул мне очки, придвинул к изголовью кровати стул и вскарабкался на него.

– Подойдите, сестра, – важно произнес он. – Я покажу вам, как это делается.

Я хотела заметить, что сестра, возможно, уже знакома с этой процедурой, но та с улыбкой подошла ближе, и я поняла, что она не впервые сталкивается с людьми в окровавленных белых одеждах, которые учат ее делать то, что она уже умеет.

– Видите, зрачок сузился? Это хороший признак, – сказал Фрэнк. – При поражении мозга такой реакции не наблюдается. А самое плохое, если зрачки разного размера. В данном случае мы имеем дело с незначительными травмами. Поверхностные рассечения, отеки и гематомы, возможно, небольшое сотрясение. Мы понаблюдаем за ней в течение двадцати четырех часов, чтобы убедиться в отсутствии внутреннего кровотечения.

К моему облегчению, Фрэнк спрыгнул со стула, ничего не перевернув и даже не зацепив шторку.

– Вот как? – спросила медсестра, подмигнув мне.

– Так сказал парамедик, – ответил Фрэнк.

– Слово в слово, – подтвердила я. – У Фрэнка поразительно хорошая память.

– Вероятно, его стоит отдать в медицинскую школу. По словам медсестры из приемного отделения, он рассказал ей много интересного о вспышках холеры в Лондоне в девятнадцатом веке.

– В тысяча восемьсот пятьдесят четвертом году Джон Сноу выяснил, что холера передается через грязную воду, – подал голос Фрэнк. – Когда он снял ручку с колонки на Брод-стрит в Лондоне, вспышка закончилась. Не возражаете, если я вас тоже проверю на повреждение мозга?

– Нисколько, – сказала медсестра и села на стул.

Манипуляции с фонариком позволили мальчику рассмотреть ее лицо.

– Вы похожи на фею Динь-Динь, – сказал Фрэнк, выключив фонарик.

Она действительно напоминала фею Динь-Динь: голубые глаза, курносый нос, розовая помада и пышные светлые волосы, небрежно скрученные в высокий пучок.

– Спасибо, – сказала медсестра. – Значит, я буду жить вечно и никогда не состарюсь?

Меня ни капельки не удивил этот вопрос. Ее гладкий, без единой морщинки, лоб выглядел подозрительно моложе, чем руки.

– Могу только сказать, что повреждений мозга у вас нет, – ответил Фрэнк.

– Ладно, раз мне не суждено жить вечно, я лучше вернусь к работе.

Она проверила напор жидкости, вливающейся в руку Мими, и отметила что-то в блокноте.

– Мой отец был врачом, – сказала Мими. – Фрэнку понравилось бы изучать медицину, только ему сначала надо окончить младшую школу.

– Уинстон Черчилль завалил экзамены за шестой класс, – начал Фрэнк. – Ноэл Кауард…

– Фрэнк, – вмешалась я, – медсестра занята.

– Не страшно, – сказала Динь-Динь. – Я на сегодня почти закончила. А теперь, Фрэнк, чтобы убедиться, что с твоей бабушкой все хорошо, мы отправим ее наверх и сделаем МРТ. Магнитно-резонансная томография позволяет получить изображение мозга изнутри, не проделывая дырку в черепе, и посмотреть, как там все выглядит.

– С бабушкой? – удивился Фрэнк. – Она умерла в тысяча девятьсот семьдесят шестом году. В ее череп можно заглянуть через дырку в глазнице, только я сомневаюсь, что вы увидите там что-то интересное.

Он запустил руки в волосы, точно хотел убедиться, что его собственный мозг по-прежнему на месте.

– Не расстраивайся, Фрэнк, – сказала Мими и повернулась к Динь-Динь. – Он мой сын.

– Ой. – Медсестра окинула нас недоуменным взглядом. – Извините, я думала… Не важно.

К этому времени Фрэнк вырвал у себя клок волос. Я отобрала его и спрятала в карман, хотя все уже увидели.

– Прекрати, – тихонько сказала я тоном, каким мама запрещала мне щелкать костяшками в церкви.

– Пойду узнаю, когда освобождается кабинет МРТ, – сказала Динь-Динь, повесив листок с назначениями над кроватью Мими и лучезарно улыбнувшись напоследок.