Будь проклята, Атлантида! - [4]

- В этой дикой земле звезды горят как факелы. Почему в Срединной никогда не увидишь таких?

- Там, с вершины Эрджаха, ты увидел бы такие же. Ведь Окруженное море лежит высоко над океаном, здесь корабли плавают вровень с макушками атлантских гор. Вспомни подъем от Анжиера к Умизану.

Строп покачал головой.

- Это что! – усмехнулся Палант. – Когда-то вода была еще выше.

- Значит, Стикс был еще ужасней, чем теперь?

- Нет, Строп, Стикса вовсе не было. Мой учитель Ферус узнал, что в давние времена океан стоял вровень с Окруженным морем и их соединял вместо Стикса широкий и тихий пролив.

- Уж эти знатоки! – Строп покрутил отягченной новыми сведениями головой. – С ними не задремлешь от скуки.

Они подошли к округлой вершине холма. Внизу угадывались дыры землянок, шевелящееся пятно оленьего стада. Немного поодаль в лощине на берегу реки горел большой костер, у которого гии справляли свое весеннее колдовство. Там метались тени пляшущих, били барабаны, звучали голоса певцов.

- Жаль, не удастся мне сегодня подойти поближе и послушать песни гиев, - вздохнул Палант.

- Одни ищут власти, - хмыкнул Строп, - другие богатства, третьи – покоя. Но чего ищут знатоки, понять нельзя.

- Знания, Строп. При желании оно может дать и богатство, и даже покой… ненадолго.

- Ну, а чего искал этот ваш собрат, что изменил Подпирающему и сбежал к диким яптам?

- Ты же знаешь: всякие разговоры о Промеате строго караются.

- Здесь нет ушей Акеана.

- Говорят, он разуверился в справедливости законов Срединной.

- Только-то! Любой знает, что справедливости нет. Одним достаются раны и мозоли, другим – кольца и рабы. Но, по-моему, надо рехнуться, чтобы искать ее у дикарей. Вот и ты – какой тебе прок в этих песнях?

- Может быть, и немалый. Знаешь, о чем обычно гии просят духов? Чтобы те очистили ото льда их старые стоянки. Значит, ледники уже много лет наступают не только в Срединной. Большая беда крадется к людям на всей земле…

На бегу, отрывая зубами от врученного Матерью куска оленины жесткие волокна, Ор бежал вверх по долине. Луна освещала морщинистые склоны ущелья и цепь ледяных гор далеко впереди. В обрамлении темных кустов с шумом неслась слева белая от пены Оленья.

Когда Ор, вернувшись из дозора, рассказал Матери о том, что два отряда атлантов вышли из лагеря и направились в разные стороны в обход стоянки гиев, Оз послала его по тайной тропе предупредить об опасности детей Лебедя и передать их Матери, что Куропатки скоро придут к ним. Ведь Ор для духов был еще ребенком, и ему не было места среди участников весеннего таинства.

Впереди нарастал голос Злой воды. Там склоны ущелья переходили в отвесные стены, зажавшие крутой поток. За поворотом Ор увидел живой белый столб водопада и ощутил лицом прикосновение мелких ледяных брызг. Казалось, что впереди ревут два огромных зверя – водяной и каменный, - сцепившись в вечной схватке за это место.

Пробравшийся сюда чужак решил бы, что попал в тупик, но Ор узнал скалу, рассеченную косой трещиной, из которой к реке сползала груда бесформенных глыб. По острым неустойчивым камням осыпи Ор поднялся в расселину и на ощупь почти в полной темноте продолжал карабкаться вверх. Осыпь вывела его на щебнистый гребень. Водопад ревел далеко внизу. Впереди открывалась широкая болотистая долина, по которой, разбившись на рукава, мирно бежала Оленья. А вон и костры стоянки детей Лебедя.

Ор вышел из зарослей ивняка к сторожевому костру и тут же пожалел о непростительном для охотника легкомыслии. Лагерь был совсем не похож на стоянки гиев. Вместо летних чумов по поляне были разбросаны шалаши и навесы из веток; среди них возвышалось несколько атлантских шатров.

Ор хотел отпрыгнуть в кусты, но его уже заметили. Двое воинов со страшными черными лицами схватили юношу и потащили к шатру, украшенному знаками молний. Вырываясь, Ор заметил пасущихся у лагеря животных вроде оленей, но безрогих и с длинными хвостами.

Из шатра навстречу воинам, ведущим Ора, вышел человек с могучими плечами и гордо откинутой головой. Косо прорезанными глазами, широким ртом он напоминал атлантов, но у этого была вьющаяся кольцами борода, короткий, выступающий нос, тупые скулы. Могучий спросил что-то у черных. Слова его визжали, как у краснолицых, и Ор горестно подумал, что погубил дело, порученное Матерью.

Привлеченные шумом, из-под навесов выходили люди, от вида которых у юноши вовсе помутилось в глазах. Здесь были воины плечистые, смуглые, с гладко обритыми, кроме пучка на макушке, головами, и сутулые, заросшие серым, как ягель, волосом, и маленькие с лицами белыми, как рыбье брюхо, и костлявые, крючконосые, с бородами острыми, как обугленные палки. Но были и рыжеватые, сероглазые – совсем как дети Куропатки или Лебедя.

Когда Ор решил было, что проскочил с разбегу в Нижнюю землю, люди раздвинулись, пропуская молодую женщину в гийской одежде. У нее были длинные, спадающие на грудь волосы цвета пламени.

Светало, с холма уже можно было различить землянки. Над отверстиями в их низких крышах вились дымки. Усмехнувшись нехитро уловке диких, Строп повел воинов вдогонку бежавшему племени. От стоянки вверх по долине густо шли свежие следы.