Будь моей мамой. Искалеченное детство - [46]

Джоди оторвала взгляд от игрушек:

— А Кэти пойдет?

— Сначала да, а потом она вернется сюда и подождет тебя здесь, а мы поболтаем там. А пока мы будем разговаривать, нас будет снимать на видео милый молодой человек, чтобы мы ничего не забыли из нашего разговора. Ты не против?

Очень удачно. Джоди сразу потеряла интерес к своим игрушкам и, к моему великому облегчению, поднялась и взяла Келли за руку.

— Пойдем, — сказала она. — Хочу на видео.

Я проводила их в соседнюю комнату, где молодой полицейский, также в штатском, поприветствовал нас.

— Привет, Джоди, — сказал он. — Меня зовут Джон. Я буду снимать тебя на камеру. Хочешь подойти и посмотреть?

Комната для допросов была маленькой и пустой, там стояло только три пластиковых стула, под потолком висела лампа, а на единственном окне — непрозрачные занавески. Меня удивила такая аскетичность. Я надеялась на что-то более уютное и привлекательное.

Джон показал нам с Джоди, где будет стоять камера и где будет стоять он, чтобы не попасть в кадр.

— Мы хотим снять видео и записать все, что ты нам расскажешь, ладно, Джоди?

Мне вспомнилось, как я впервые хотела сфотографировать Джоди, когда она только приехала, и как она начала при этом снимать с себя одежду. Понравится ли ей теперь, что ее будет снимать мужчина? По крайней мере, когда я объясняла ей это, она не волновалась, да и сейчас оставалась спокойной, кивая в знак согласия.

— Садись в это кресло, — попросила Келли, помогая Джоди устроиться, а Джон вернулся за камерой.

— Сейчас ты останешься с нами, а Кэти подождет за дверью, хорошо? — продолжила Гарриет.

Джоди скрючилась в кресле, а я вышла из комнаты. Как попечитель, я не имела права быть рядом со своим подопечным, чтобы мое присутствие не повлияло на показания ребенка. Допрос, чтобы потом его результаты были учтены в суде, должен проводиться со строгим соблюдением правил.

Я вернулась в яркую красочную комнату, которая сильно контрастировала с небольшим скромным помещением комнаты для допросов. Я села, но успокоиться не могла — и вышла, чтобы выкурить сигарету. Ветер пронизывал до костей, и я укрылась в дверях, затягиваясь украдкой и прикидывая, что может сейчас происходить на допросе. То, что скажет Джоди, будет иметь огромное значение: если ее рассказ не будет запечатлен на пленку, вполне возможно, не состоится и следствие. А в ее возрасте и с ее задержкой в развитии Джоди никогда не пустят свидетельствовать в зале суда. Характер нашей системы правозащиты подразумевает, что она может быть допрошена адвокатом другой стороны. И никаких шансов, что она с этим справится, да и любой ребенок в таком возрасте не справился бы. Так что неудивительно, что так мало подобных дел доходит до суда, из них еще меньше закапчиваются благополучно, и редко когда преступники получают по заслугам. Я докурила сигарету до половины и затушила ее, почувствовав себя менее виноватой. Потом позвонила, чтобы войти обратно, и вернулась в комнату. Походила, затем села, потом снова походила. Прошло двадцать минут, открылась дверь, и Келли просунула в щель голову.

— Еще минут десять, и мы сворачиваемся. Боюсь, нам не очень повезло.

Я кивнула, сердце мое упало, а Келли вернулась на допрос. Я подошла к окну, которое выходило на заднюю часть двора. Я видела, как въехала машина и из нее выбрались двое полицейских в форме, смеявшихся над чем-то. В качестве попечителя мне иногда приходилось иметь дело с полицией, и не только в связи с делами об опеке, но и в связи с побегами подростков или с какими-то их хулиганскими поступками. Работа у полицейских была непростая, и я всегда безмерно уважала их труд, особенно работников комиссии по делам несовершеннолетних — им нужна была выдержка святых.

Я как будто провалилась сквозь землю. В этом упадническом настроении мне казалось, что если до этого момента Джоди не разоткровенничалась, то вряд ли станет это делать теперь. Я знала, какой она бывала, когда не хотела говорить. Никакие усилия не помогали — она была непоколебима как скала.

Осталось лишь несколько минут для того, чтобы она все-таки успела рассказать полиции то, что им требуется услышать, иначе потом не будет возможности наказать тех, кто так жестоко с ней обошелся.

Пока ждала, я задумалась (и не впервые) о брате и сестре Джоди. Пережили они то же, что и Джоди? Надеюсь, нет, но вряд ли я когда-нибудь узнаю об этом. Мне предоставляли лишь ту информацию, которая касалась непосредственно Джоди, и я знала только то, что ее брат и сестра сейчас живут в других фостерских семьях. Надеюсь, возраст (они намного младше Джоди) спас детей от издевательств, через которые прошла их сестра.

Вскоре до меня из-за двери донесся голос Джоди. Дверь открылась, и Джоди влетела в комнату.

— Мы сняли видео, — улыбалась она. — Очень здорово. — Она двинулась к коробке с игрушками.

Я с надеждой посмотрела на Келли и Гарриет, но они только покачали головами. Гарриет подозвала меня, а Келли помогла Джоди одеться.

— Думаю, она не станет говорить, — сказала Гарриет. — Она постоянно повторяла, что очень хочет оторвать отцу голову, но причины не объясняла, подробностей не рассказывала. И пока она в таком возрасте, мы не станем пытаться повторить допрос, но оставим дело открытым на будущее. Придет время, когда она будет готова.