Будь готов! - [3]

Почти сразу же — я только-только успел в кресло примоститься — в кабинет вошла здоровенная такая, под стать хозяину кабинета, тимуровка, в красной косынке на голове. В руках поднос с двумя стаканами брусничного чая и две тарелки. На одной — горка бутербродов, да не с яйцами или картошкой-моркошкой, и даже не с мясом или бужениной, а с настоящей чайной колбасой. На второй… Ой, мамочка! На второй тарелке лежит настоящее печенье. «Калорийное». Да его ж и колбасу только к праздникам! Ну, еще печенье — в паек, если в рейд, поиск, или на зарнице. А колбаса — вообще только в изоляторах! Верно говорят: «У тимуровцев, каждый день — рейд!» Работа такая…

— Угощайтесь, товарищ звеньевой. Пейте чай. Вам одну ложку меда или две?

Хозяин кабинета сама любезность, только мне от этого становится уж и вовсе не по себе: просто так тимуровцы никого обхаживать не будут. Зачем это я им понадобился?..

— Ты, братишка, не стесняйся. Ешь бутерброды, печенье… Чего на них глядеть?

Ну, ладно. Как бы там ни было, а колбаска — это хорошо! Я беру ближайший ко мне бутерброд и отправляю его в одним махом в рот. Красота!

— И печенье бери, Алексей, не стесняйся. И не думай ничего такого: это я со своих пайков наэкономил. Вот ты, оказывается какой…

— Какой? — бутерброд застревает у меня в горле. — Какой?

— Да не волнуйся ты так, звеньевой! — тимуровец посмеивается. — Кстати. Я ж так и не представился. Белопахов Василий. А пригласил тебя к себе… Тебе ж, конечно, не терпится узнать: зачем это ты нам понадобился, так?

А то! Интересно: мне отвечать, или нет?..

— Так вот, пригласил я тебя, чтоб познакомится поближе. Ведь как-никак в нашей дружине не так много тех, кто четыре зарницы прошагал…

Это он верно подметил. Таких как я — по пальцам пересчитать можно. Особенно вторая зарница нам большой кровью далась. А я еще в Псков ездил, когда они десант скандинавский пять лет тому отбивали. Оттуда наших всего два грузовика и вернулось. В смысле — живых… Гробов мы тогда пять «Камазов» и девять «Уралов» привезли. Это не считая тех, что без вести…

— Вот ты в поиски ходил, — Белопахов прихлебывает чай и жмурится от удовольствия. — А с каким, к примеру, отрядом следопытов лучше всего работается? Как считаешь?

— Ну… вообще-то, с любым, но я вот — с ивакинцами больше работать люблю.

— Да? А чем же они, например, от горяиновцев отличаются?

Отряд юных следопытов имени Романа Горяинова… Да я с ними всего два раза и встречался…

— Я, если начистоту, товарищ Белопахов («Василий, Василий», — поправляет меня тимуровец, улыбаясь.), горяиновцев мало знаю. Один раз с ними в поиск ходил, когда в Мирный пытались прорваться. Так тогда ведь много следопытов пошло. Наверное, со всех дружин собрали.

Я рассказываю ему эпопею мирненского прорыва. Тогда, три года назад, у кого-то в Объединенном Совете Дружин родилась идея попробовать прорваться в город и на космодром с воды. И попробовали. И положили в этом прорыве почти триста пионеров. И еще семеро комсомольцев-вожатых сгинули без следа. А вот о результатах — положительных результатах, я, признаться, не слыхал…

Белопахов слушает внимательно, почти не перебивая. Лишь иногда задает наводящие вопросы или уточняет подробности. А как только я заканчиваю, тяжело вздыхает:

— Да уж, Леха, досталось вам… Но ведь пионер — всем ребятам пример, так?

— Так, — соглашаюсь я и от себя добавляю — Пионер равняется на героев борьбы и труда!

Тимуровец улыбается, а затем начинает расспрашивать о поисках с ребятами Байкулова. Мне становится как-то не по себе. Нет, с одной стороны приятно рассказать о себе, о своих делах, победах и подвигах, но с другой… Он что же это, под Вовку копает?..

— Товарищ старший тимуровец, я все в отчетах написал…

Он на мгновение становится серьезным и сосредоточенным, но потом снова улыбается:

— Пионер — честный и верный товарищ, всегда смело стоящий за правду, — теперь уже он цитирует «Законы». — Решил, что друга твоего проверяем? А если?

— Я все изложил в отчетах, больше добавить нечего…

— Да успокойся, Леха, расслабься. Все в порядке с твоим Байкуловым. А вот поподробнее рассказать тебе все-таки придется. Кстати, может лучше напишешь? Вдумчиво, не торопясь, со всеми подробностями. Причем, постарайся не упускать даже мелочи. Пусть они тебе покажутся не важными, а все-таки…

Он придвигает ко мне чернильницу, ручку и стопку бумаги:

— Последний поиск распиши во всех деталях. Когда закончишь — позови, — и с этими словами он выходит из кабинета, оставляя меня один на один с моими мыслями и подозрениями.

Интересно, кого они все-таки «крутят»? Меня? Да ведь не за что! Вовку? Да вроде тоже не за что… Хотя, конечно…

Слушай, Леха, а если кто из Володькиной команды накосячил, а?! Точно! Вот и ответ на все мои терзания! Вовка — добрая душа, думал, что это меня, а у самого… Под самым носом! И, судя по тому как меня обхаживают, крепко кто-то накосячил! Как бы еще не измена Родине…

Часа через два, отдав Белопахову полный (абсолютно полный!) отчет о последнем поиске и получив приглашение захаживать по-дружески — так, посидеть, поболтать, попить чайку, я покинул здание тимуровской команды и пошел себе, куда глаза глядят. Спешить мне было некуда: субботник давным-давно кончился, на сбор идти не хотелось, до вечерней дискотеки еще добрых четыре часа. Пойти что ль Вовку найти?..