Неожиданно на парту перед ним легла записка:
«Завтра ровно в четыре у меня дома».
— Подпишись, — шепнул Орци.
Миши не понял, зачем это.
— Напиши свою фамилию.
— Зачем?
— Подпишись, — нетерпеливо приказал Орци. — Так надо. Это циркуляр. Гимеши тоже подпишется.
В смущении Миши поставил свою фамилию и передал листок Гимеши.
— Напиши свою фамилию, — сказал он.
Гимеши беспрекословно повиновался и вернул циркуляр Орци.
Как только прозвенел звонок и за учителем закрылась дверь, Орци, заранее собравший свои тетради и учебники, испарился из класса, ни с кем не попрощавшись.
Миши пожал на прощанье Гимеши руку.
— До свидания.
— До свидания. Придешь к нам после обеда? — спросил Гимеши.
— Не смогу.
— Почему?
— Мне надо идти к Дороги на урок.
— Ах да.
И, не прибавив ни слова, Миши в подражание Орци удалился быстрой деловой походкой. Раньше он всегда был вежлив, всех пропускал вперед, уходил из класса последним, не умел хранить секреты и готов был ответить на любой вопрос, лишь бы всем угодить, никого не обидеть, а сейчас словно что-то его подстегнуло, он хотел быть сильным, независимым и смелым.
Миши взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и перевел дух только на третьем этаже. В комнате никого не было. Взяв ключ, висевший на притолоке, он отпер дверь. И обрадовался, что немного побудет наедине с собой. Не успев еще отдышаться, положил учебники в ящик.
Он старался ни о чем не думать, но сердце беспокойно сжималось.
Потом пришел Лисняи, как обычно в одном пиджачке, — он и зимой, собираясь идти на занятия, не надевал пальто. Пришли и мальчики из второго «А», чуть погодя Чичо и, наконец, Михай Шандор, который везде, даже поднимаясь по лестнице, подслушивал чужие разговоры.
В их присутствии Миши почувствовал себя неловко: кто знает, а вдруг они заметили, что Орци ведет следствие? Он поспешно выскользнул из комнаты и по сводчатой галерее старого здания коллегии побежал к окну, забранному железной решеткой, покрытой толстым слоем пыли.
В окно была видна колокольня собора. Вокруг нее с громким карканьем кружила огромная стая ворон. Миши широко раскинул руки, словно собираясь взлететь, и ему почудилось, что его мечты, как и руки-крылья, бьются о своды старого здания. Он задыхался в коллегии, как в тюрьме: ни минуты нельзя здесь побыть одному, хотя и живешь в одиночестве, без друзей, которым можно открыть душу и сердце. С трудом просунув в решетку пальцы, он ухватился за железные прутья. Будь он сильным, как Самсон, он раскачал бы решетку, здание развалилось бы, и на его голову посыпались бы камни.
Из столовой донесся звонок, и Миши побежал к себе в комнату. Не успел он туда войти, как дверь открылась и в коридор высыпали все шестеро его соседей. И из других комнат вышли школяры. Он надел пальто и помчался следом за ними. И никто из оживленно беседующих, весело болтающих мальчиков не сказал ему ни одного приветливого слова.
После обеда Миши направился к Дороги.
Когда он открыл высокую, мрачную, непроницаемую для постороннего глаза деревянную калитку, обычную принадлежность дебреценских домов, и вошел в унылый, пустынный, деревенского вида двор, резкий зимний ветер с такой силой ударил ему в лицо, что перехватило дыхание. Добежав до крыльца, он открыл дверь в дом.
Тут как раз из кухни в прихожую вышла Белла. Радостно вскрикнув, она обняла Миши.
— Добро пожаловать, милый мальчик!
Он улыбнулся, на минутку прильнул лицом к блузе девушки и, поеживаясь с мороза, почувствовал тепло ее тела.
— Целую вам ручки, — пролепетал он.
Белла не сразу выпустила его из объятий и стояла, склонившись к нему, словно желая что-то сказать, но молчала, лишь приоткрыв в улыбке свои красивые, словно фарфоровые, зубки. От нее исходил необыкновенно приятный аромат.
— Много у вас уроков? — спросила она, чуть отстраняя, но все еще не отпуская Миши.
— Хватает.
— Очень много?
— Порядочно.
Девушка, засмеявшись, отвернулась, устремив взгляд в сторону.
— Прошу вас, господин Миши, — и левой рукой она указала на дверь комнаты.
Мальчик вошел.
Госпожа Дороги сидела на своем обычном месте, у стола между кроватями, в большом старом кресле. Он тихо поздоровался с ней, и она в знак приветствия проводила его недобрым, угрюмым, пристальным взглядом. Миши поспешил проскользнуть в соседнюю комнату. Там была одна Илика. Увидев его, она залилась смехом.
Оказавшись с ней наедине, мальчик окончательно смутился.
— Извините, а Шани здесь нет? — спросил он.
Девочка закусила губы, чтобы снова не рассмеяться.
— Шани здесь нет? — еще раз спросил он.
— Вы же видите, что его здесь нет, — так и покатилась со смеху Илика.
Она выбежала из комнаты, хлопнув дверью, а Миши покраснел. Стать бы ему сейчас великаном с длинными-предлинными ручищами, он проник бы через стены, через закрытую дверь, схватил бы эту девчонку и оттрепал хорошенько за волосы.
Может быть, она все же скажет Шани о его приходе, подумал он и сел за стол, где уже были разложены учебники.
Вынув из кармана карандаш, он принялся черкать что-то не полях тетради. В теплой, тихой комнате чуть клонило ко сну, из-за стены доносилось тиканье часов, и вдруг он вывел:
