Бубен - [13]

– Не дерзи! Быстро завтракать и лопату в руки!

Старший понял, что мать настроена серьезно и отвертеться не получится. Почесался, вздохнул и попытался пошутить:

– Это, типа, не рой другому яму сам…

Через полчаса мне стало понятно, почему два солдата откуда-то там заменяют экскаватор. Не прошло и часа, как старший углубился в землю почти на метр. Гулкий стук лопаты о какое-то деревянное перекрытие заинтересовал его, и комья земли полетели из ямы интенсивнее. Наконец лопата звякнула обо что-то металлическое, и мы оба согнулись, чтобы посмотреть, что же это могло быть. Я старательно разгребала землю, пока не наткнулась на какой-то круглый предмет, похожий на кольцо. Старший кольцом заинтересовался, отогнал меня подальше и попробовал приподнять. Кольцо мертво вросло в землю и никак не поддавалось.

Мы вертелись вокруг него как кошка вокруг сала, приделывали рычаги, которые по нашему разумению должны были приподнять тяжелую крышку, к которой крепилось наше кольцо, но все безрезультатно.

Увлекшись работой, мы не заметили, как открываются деревянные ворота. Въезжая во двор, машина приветственно просигналила. Я подняла глаза и увидела, что Егор стоял возле ямы и внимательно следил за нашими инженерными изысканиями.

– Давно стоишь? Ты завтракал?

– Нет. Да.

Я снова изобразила всем телом знак вопроса. Младший объяснился:

– Стою недавно. Я завтракал.

Потом показал на мою машину:

– Их кормить уже нечем. Придется тебе вылезать отсюда и что-нибудь готовить.

Я посмотрела в направлении, куда показывало озабоченное дитя, и присвистнула. Возле машины стоял Данил в окружении двух изящно одетых мужчин. Алка уже вспорхнула на крыльцо и разговаривала с кем-то по телефону. Брендовая одежда ухоженных джентльменов не вязалась с деревенским пейзажем, да и самих джентльменов будто наложили фотошопом на наш забор. Получилось забавно.

Я вылезла из ямы и постаралась наклеить светскую улыбку. Получилось не сразу. Наконец я справилась. Отозвав Данила немного в сторону, я прошипела:

– Эта делегация твоих помощников здесь надолго?

Данил внимательно отсканировал меня и чмокнул в щеку.

– Для начала здравствуй.

Я немного поостыла, но не унималась:

– Так вы надолго?

– Чаем напоишь? Алка уже всем рассказала про дивные травки и свежее варенье.

Я пожала плечами.

– Тогда вытащи старшего из ямы, мало ли что. И убери свидетелей.

Данил заинтересовался происходящим:

– Что тут у вас за раскопки?

– Еще не знаем, но надеемся, что не труп.

Брови мужа взлетели вверх. Это означало крайнюю степень удивления.

– Если надеетесь, зачем копаете?

– Так ведь это единственная тропинка к бане. И ходим мы туда вечером, когда стемнеет. Я не смогу теперь идти ночью мимо страшной ямы и думать, что там кто-нибудь лежит.

Данил вздохнул.

– Тебя даже в деревне запереть нельзя. Всегда найдешь, чем развлечься…

Тут раздался ужасный крик, и мы с Данилом наперегонки бросились на помощь старшему…

12

Морада и Старик жили в этом городе уже несколько месяцев. Старик снял дом и нанял служанку, чтобы у них всегда была горячая еда и порядок. Морада, конечно, и сама могла бы справляться с работой по дому, но Старик не позволял ей этого. Он понимал, что неприспособленная к простой работе девушка все будет делать весьма неловко и этим может навлечь на них подозрения. Он стал рассказывать людям на базаре, что семья его юной госпожи погибла при наводнении, а она уцелела лишь потому, что в это время гостила вместе со своим Наставником у родственницы, которая намеревалась выдать девушку замуж. Дурные вести заставили их обоих вернуться, но дом был разрушен, и госпожа решила покинуть места, которые будут напоминать ей о безмятежном детстве. Так они и оказались в славном городе Тали-Газире, не таком большом как Ур, но хорошо укрепленном и с бойкой торговлей.

Небольшой домик на окраине, почти у самой городской стены, был вдалеке от дороги, ведущей к рынку, а потому их улица считалась тихой, лишенной всяких зрелищ. Жили здесь небогатые семьи, которым надо было засветло вставать, чтобы успевать на рынок к началу торговли и занимать места получше. Скорняжники и гончары, они несли свою работу на продажу на городской рынок, где проводили почти весь день, лишь затемно возвращаясь домой. Так что тишина этой улицы ничем не нарушалась, кроме редких криков ребятишек, снующих меж невысоких кустов акации в поисках древесных лягушек.

Одноэтажный домик был устроен как и большинство домов в городе. В нем было три смежные комнаты и прихожая, лестница из которой выходила на пологую крышу. Крыша эта была приспособлена для ночных прогулок и соединялась узким переходом с другими такими же крышами. Так соседи могли ходить друг к другу в гости или спасаться от опасности в случае нападения разбойников. Густо обмазанные изнутри глиной и окрашенные в белый цвет невысокие стены дома сначала пугали Мораду, но постепенно она стала забывать огромные сводчатые потолки Зиккурата и его каменные колонны, уходившие ввысь, под самое небо. Морада привыкала к простой жизни, хотя и скучала по своим свиткам и огромной лазуритовой карте неба, встроенной в стену ее комнаты. Часто она просыпалась по ночам, не понимая, где она и что здесь делает. Но постепенно она свыклась с мыслью, что прошлое ушло безвозвратно и теперь надо думать о будущем. Старик пока не спешил рисовать ей это самое будущее, и она не торопила его.