БСФ. Том 13. Пьер Буль - [7]

Как известно, открытие Колумба не обошлось без издержек для человечества. Но отнюдь не обязательно быть ученым-историком, чтобы осознать, что без великих географических открытий, необычайно ускоривших общественный прогресс и вовлекших в его орбиту народы всех континентов, история человечества за истекшие столетия выглядела бы несравненно более мрачной. Наверное, сейчас мы бы еще только высвобождались от пут феодализма.

Подобные доводы, надо полагать, не переубедили бы царского чиновника, собиравшегося в сказке у Щедрина “закрыть Америку”. Вряд ли они произведут впечатление и на современного обывателя, для которого состязание с его соседом или сослуживцем в обладании вещами несравненно важнее, чем соревнование в космосе. Он также, если бы это было в его власти, не прочь “закрыть Луну”, чтобы избавиться от лишних беспокойств и сэкономить деньги на свои повседневные нужды, семейный уют и прочие личные прихоти. В рассказе “Луняне” Буль разоблачает эту обывательскую точку зрения: Луну в конце концов взрывают ради увековечения “холодной войны” на Земле и сохранения устоев антагонистического мира, в котором любые внеземные существа ближе и симпатичней, чем сосед по дому или по планете.

Именно против такого рода обывательского сознания и политической близорукости ополчается Буль в своей фантастике. Проникновение в космос, как и другие великие предприятия человечества, нельзя рассматривать только сквозь призму повседневных интересов и текущей политики. Для объективной оценки подобных поворотных событий, меняющих курс истории, которые Стефан Цвейг столь выразительно назвал “звездными часами человечества”, необходимо хотя бы мысленно выйти за пределы забот и надежд лишь одного поколения людей.

Кстати, о часах… Разве первые дорогостоящие механические часы были сконструированы только потому. что у наших предков в средние века не было иного более простого и дешевого способа узнать, который час, не пора ли им обедать или ложиться спать? Ведь они тогда, пожалуй, не испытывали никакой практической потребности отсчитывать время по минутам. Однако без этих первых, примитивных механических часов, которые первоначально служили для забавы владетельных особ и тщеславия городских властей, не было бы ни современной науки, ни современной промышленности. Если бы люди на протяжении истории руководствовались лишь удовлетворением своих повседневных нужд, то, наверное, человечество до сих пор вело бы пещерный образ жизни и недалеко ушло бы от обезьян.

Рассказ “Луняне” опубликован в сборнике Буля “Абсурдные истории” (1952). Этот рассказ доводит до логического абсурда перспективу продолжения “холодной войны”, которая тогда была в самом разгаре. Ее опасную бессмысленность в те времена на Западе сознавали многие, хотя мало кто надеялся на ее прекращение в ближайшем будущем, а тем более видел реальные пути к этому. Много лет спустя в рассказе “Совершенное оружие” из сборника “Благотворительные рассказы” (1964) Буль уже гораздо более оптимистически смотрит на международную обстановку: гонка вооружений завершается созданием такого оружия, которое невозможно употребить, и государственные деятели во всем мире, наконец, осознают, что война перестала быть продолжением политики и средством для решения международных конфликтов.

Фантастика Буля служит средством остроумного разоблачения религиозных предрассудков и нетерпимости (рассказы “Чудо” и “Галлюцинация”), выявления поразительного расхождения между ничтожными целями и могучими средствами в руках ученых (“Идеальный робот” и “Вес сонета”), осмеяния беспомощности обывателя, неспособного вырваться из заколдованного круга будничных обстоятельств (“Бесконечная ночь”[1]). Одним словом, она не уводит от реальных проблем в мир фантастических грез, а призывает к активному, деятельному отношению к социальной действительности.

В своих фантастических сочинениях Буль меньше всего претендует на то, что он сам знает будущее, которое ожидает человечество. Несостоятельной роли пророка он явно предпочитает скромную роль просветителя, который хочет прежде всего заставить читателя оторваться от своих повседневных забот, от жизненной суеты настоящего и задуматься над будущим, поверить в то, что оно в какой-то мере зависит и от его личных усилий. Будущее как отдельного человека, так и всего человечества не предопределено с фатальной неизбежностью; оно вовсе не детерминировано однозначным способом, подобно року или судьбе. Оно принадлежит к области возможного, по отношению к которой люди обладают хотя и ограниченной, но вместе с тем вполне реальной свободой действий. Иначе, как отмечал Маркс, история общества приобрела бы мистический характер. И задача состоит не в том, чтобы отгадать по каким-то знамениям якобы уже уготованное человечеству будущее, а в том, чтобы его творить в процессе практической деятельности, опираясь на объективные условия. Пусть пророки пророчат, историю оке делают люди. В каждый определенный момент обычно существует не одна, а несколько реальных возможностей в отношении будущего, хотя и с разной долей вероятности. Но кто решится утверждать, будто в истории общества всегда совершались и будут совершаться только наиболее вероятные события?