Бросок в Европу - [29]

Мы пожали руки, два умных человека, определившиеся с ценой, временем и местом. Пропустили по стаканчику. Потом я ушел и несколько часов пытался понять, что ему выгоднее — доставить нас в Финляндию или сдать властям? Решил, что он не выдаст. Не из моральных соображений — просто тысяча долларов перевешивала. И я чувствовал, что он это понимает. Чему я мог доверять, так это его оценке сложившейся ситуации.

* * *

В Ригу я вернулся не сразу. Сначала решил при дневном свете осмотреть место встречи. Оно мне понравилось. В нескольких милях к востоку от порта. Неподалеку располагался какой-то промышленный объект, огороженный колючей проволокой, но воскресной ночью он, конечно же, работать не мог, а потому не помешал бы реализации наших планов.

До Риги я добрался уже во второй половине дня. Несколько раз меня подвозили, а пешком я старался ходить поменьше: каблуки начали стесываться, и я боялся, что кассеты с микропленкой вывалятся из них.

Войдя в квартиру, я сразу понял: что-то случилось. Для этого хватило одного взгляда на Зенту и Софию. Посмотрел на Минну, но она лишь сделала большие глаза и кивнула на сестер. «Они просто дуры», — говорил ее взгляд.

— Где Милан? — спросил я.

— Пошел в кафе. Очень нервничал и решил выпить чашку чая.

Мне это показалось странным. Милан, даже нервничая, не мог не понять, что улица для него куда опаснее квартиры.

— Ивен, — Зента шагнула ко мне. — Боюсь, я вела себя глупо. Сделала то, чего не следовало.

Я глянул на Минну, она вскинула брови и кивнула.

— Она рассказала о наших планах всем членам гимнастической команды, — пояснила София.

— О нет.

— Да. Эта девица, которая на год моложе, но на вечность глупее, раскрыла свой огромный рот...

— Они мне сестры, — перебила ее Зента. — Многие годы мы выступали вместе, делились всеми секретами, ничего не таили друг от друга...

— Этот секрет следовало сберечь, — вставил я.

— Я знаю, Ивен.

— Сколько человек в команде?

— Двенадцать. София, я и еще десять девушек. Двенадцать порядочных, достойных латышек.

— Тогда мы можем прямо сейчас повеситься. Если все десять знают о наших планах, пять обязательно проговорятся.

— О нет, Ивен.

— Такова жизнь. Из двух человек у одного язык обязательно окажется длиннее. Следовательно, из десяти...

Я посмотрел на Минну. Она закрыла глаза, словно от боли, казалось, говоря: «Все гораздо хуже». Как такое могло быть?

— Они никому ничего не скажут, Ивен, — подала голос София.

— Когда они об этом узнали?

— Несколько часов тому назад, во время тренировки.

— Тогда по меньшей мере одна уже проговорилась.

— Нет. Никто ничего никому не сказал. И не скажет, — Зента шагнула ко мне, пытаясь улыбнуться сквозь слезы. — Потому что они здесь, Ивен. Они все захотели уехать с нами, в Америку, поэтому мы привели их сюда, чтобы ни у кого не было возможности повторить мою ошибку. Они здесь, Ивен, и вместе с нами отправятся в Америку.

— Они здесь?

— Да, Ивен.

— Здесь? — я огляделся. — Я их не вижу.

— Они в спальне.

— Все десять? Десять порядочных, достойных латышек в спальне?

— Да, Ивен.

Медленно, с опаской, я подошел к двери в спальню. Взялся за ручку, повернул, осторожно приоткрыл дверь.

Они были там, все там.

Глава четырнадцатая

Милан сидел в кафе, склонившись над чашкой чая. Я с порога позвал его. Он повернулся, кивнул, оставил деньги на столе, поднялся. Прошагав с десяток ярдов по улице, мы свернули в маленький безлюдный переулок.

— Ты был наверху, Ивен? Ты знаешь о них?

— Да.

— Я возьму Минну, мы не можем оставить ее, и вечером мы втроем покинем Ригу.

— Это невозможно.

— А перед этим я удавлю этих двенадцать идиоток.

— Ты же мирный человек, Милан.

— Никогда меня так не провоцировали, Ивен. Это же кошмарная ситуация.

— Знаю.

— В Таллинне ты обо всем договорился?

Я кивнул.

— Разговор шел о семье из пяти человек. Но теперь нас стало пятнадцать.

— Я предлагаю вновь сократить состав семьи до трех. О чем ты договорился?

Я рассказал о своих договоренностях с Андерсом. Милан удивился тому, что при мне тысяча долларов. Мысль о том, что нас переправят через границу за деньги, тревожила его. Я попытался его успокоить, сказав, что это взаимовыгодная сделка.

— Но пятнадцать вместо пяти. Согласится ли он?

— Если нет, в последний момент мы оставим девушек на берегу. Но до этого будем держать их при нас, чтобы они не проболтались. Если он сможет взять на борт кого-то еще, им придется за это заплатить. Если нет, они смогут вернуться в Ригу.

— А как мы доберемся до Таллинна?

— Они говорят, что добудут автомобили. Мужчины одолжат им автомобили. Нам хватит трех, рассядемся по пять человек в каждом.

— Мне это не нравится. Ты можешь вести машину, я могу вести машину. А девушки?

— Они говорят, что могут.

— Мне все равно это не нравится.

— Мне тоже, Милан.

— Нам надо хорошенько подумать, — он помолчал. — С этим латышским есть одна загвоздка. Я не знаю, как будет по-латышски дерьмо, и мне неудобно спросить об этом у Минны.

— Prens.

— А лошадь?

— Zirgs.

— Zirgs-prens, — кивнул Милан. — Сорок восемь часов в маленькой квартирке с двенадцатью женщинами. — Zirgs-prens.

На следующий день я спросил одну из девушек, ее звали Линя (в нашей компании оказались две Лини, Мария, Наталья, две Катерины, остальные имена я не запомнил), о том, смогут ли они достать автомобили. Она заверила меня, что достать три автомобиля для них сущий пустяк.