Бросок костей - [19]

— Что? Мне угрожает оружием низкорожденный человек? Хотя о чем это я! Первый советник — шудра, его царь — слепец, а наследник царя — высокомерный невоспитанный царевич! Неудивительно, что сута возжелал стать воином. Что дальше? Придет нишадец проситься ко мне в ученики?

Карна уже больше переживал за Первого советника, чем за себя. Он мог видеть, как Видура изо всех сил пытается сдержать свой гнев.

— Хорошо, вскоре ты узнаешь, что решил господин Бхишма, — Видура подчёркнуто низко поклонился Дроне.

Такой поклон подействовал на Дрону сильнее, чем пощёчина.

— Ты! Ты…, ты смеешь оскорблять брахмана? Но мы еще посмотрим, прислушиваются ли в Хастинапуре к словам брахмана, или здесь внимают только жалобам шудры! А теперь убирайся отсюда. Это место предназначено для кшатриев. Таким как ты, здесь не место. Не забудь прихватить возницу с его сыном. Далее я буду говорить только лично с великим регентом!

Больше не проронив ни слова, Видура удалился. Карна поспешил уйти вслед за ним. Только Адиратха стоял несколько мгновений, прежде чем с тяжелым сердцем покинул царские сады.

* * *

Дроне была неприятна встреча с бедными сутами. Он знал, мальчик обладает задатками великого воина. На глазах гуру Карна вступил в схватку с нагами Такшаки. Но смелость смелостью, а происхождение никто не отменял. По-человечески Дрона сочувствовал отцу, желающему помочь своему сыну исполнить желание. Но его собственный гуру, знаменитый Парашурама приучил Дрону чтить чистоту и святость варн. В этом Дрона не был похож на своего шурина Крипу, которого и ненавидел и боялся одновременно. Ученостью и владением оружием Крипа мог поспорить с Дроной. При всех своих достоинствах, Крипа был безнадежным эгоистом, находившим удовольствие в осознанном нарушении всевозможных правил и законов. Дрона не мог себе такого позволить.

«У меня есть сын, я должен его вырастить», — подумал Дрона и полными любви глазами посмотрел на Ашваттхаму.

Но сам Ашваттхама смотрел не на отца, а вслед удаляющемуся сыну суты. Брахман с горечью подумал:

«До встречи с этим негодником Суйодханой мой сын был милым ребёнком. Общение с царевичем испортило его».

Но как богато и сыто зажили они в Хастинапуре! Дрона волновался, не отравит ли Видура слух регента наветами, не вышвырнут ли его вместе с семьей за городские ворота. Готов ли он вновь вернуться к нищете? Что будет тогда с его сыном? И всё из-за глупого мальчишки-суты, вбившего себе в голову невесть что!

Царевич Суйодхана во многом напоминал Дроне Крипу, но парень отличался большой силой воли. Он задавал много вопросов и подвергал сомнению ответы на них. Он заставлял Дрону чувствовать себя неполноценным. За это брахман отвечал ему на занятиях так, как обычно отвечают учителя ненавистным ученикам. Дрона буквально дразнил самолюбие царевича, постоянно сравнивая его с Пандавами, всячески превознося достижения последних. Он надеялся таким образом сломить мятежный дух мальчика, смягчить его характер.

Дрона вполне обоснованно полагал, что человек такого нрава, как Суйодхана, обретя силу и власть, приведет себя и других к катастрофе. Не обуздай его сейчас, он навяжет свою волю всему царству, которое сам же в конце и погубит. Будучи наставником, Дрона считал долгом воспитать учеников достойными членами общества. Его наука не была рассчитана на взращивание мятежников, бросающих всем вызов и опрокидывающих принятые устои. История Бхараты показывала, как боги объединялись с людьми и повергали в прах подобных мятежных правителей. Равана, Бали и Махабали, их взлеты и падения, служат прекрасным доказательством этому. Основы мироздания должны быть вечными и неизменными. Желающим нарушить сложившийся порядок препятствовали боги. Обитатели небес воплощались на земле. Аватары богов стирали злоумышленников, посягнувших на извечные устои, в порошок. Так боги, принимая земное рождение, защищали основу основ — Дхарму.

По малейшему подозрению Дрона порол Суйодхану и назначал ему позорное наказание. Когда телесные страдания не помогали образумить упрямого царевича, наставник сравнивал Суйодхану и его братьев с различными злобными асурами из старинных преданий, неспособными отличать добро от зла. Как ни странно, это действовало. Суйодхана мог утихомириться на целый день. Пятеро Пандавов не упускали случая посмеяться над двоюродными братьями. Дрона не сомневался, что не напрасно выбивает из царевича мятежный дух. Он считал, что также подает пример своему сыну Ашваттхаме, возможно, будущему наставнику следующего поколения царевичей. О! Если все получится, то наступит замечательное время, создастся прекрасный мир, в котором люди, подобные Видуре, то есть шудры, будут знать свое место.

Сейчас же, увидев Ашваттхаму беседующего с Суйодханой, Дрона вышел из себя. Он бил сына, пока не заболела рука. Таким образом брахман выместил на тщедушной тельце Ашваттхамы весь свой гнев, накопившийся из-за долгой бедности, подогретый стычкой с Видурой, а также страхи, сомнения и горести. Затем отец подтолкнул ревущего сына к Пандавам, заставив сесть рядом с Арджуной, своим любимым учеником. Арджуну позабавило бедсвтенное положение сына гуру, но он смог спрятать улыбку. Пока гуру продолжал кричать на Суйодхану, Бхима пару раз больно ущипнул Ашваттхаму и обозвал его маменькиным сынком. Мальчик заплакал еще горше, но добился этим только еще одной оплеухи от родителя.