Броня крепка. История советского танка, 1919-1937 - [8]
Распоряжение об этом прибыло на завод, когда сам танк еще разбирали в Москве. Но воспринято оно было с энтузиазмом, и 22 августа 1919 г. Коллегия правления завода решила изготовить «первую рабоче-крестьянскую танку» через девять месяцев (к лету 1920-го), а к исходу 1920 г. сдать полностью первые пять бронеединиц в составе 1 пушечного и 2 пулеметных танков каждая (или первые 15 танков).
Однако после уточнения положения вещей срок сдачи первого танка был сдвинут на 1 октября 1920 г., и эта дата должна была стать первой вехой на пути отечественного танкостроения. 29 сентября 1919 г. разобранный в Москве танк «Рено» № 138М (буква М добавлена к номеру согласно принятой в 20-е годы первой классификации советских танков) прибыл в трех вагонах на завод «Красное Сормово». Его приняли скопом, не проверяя комплектности. Но потом в течение недели специально назначенная комиссия под руководством инженеров Калинина и Нефедова пыталась определить наличие составных частей и узлов танка. Итог был неутешительный – многих деталей не хватало. Причем если с отсутствием трубок, болтов и нескольких опорных катков можно было мириться, то пропавшая коробка передач создавала трудности просто неописуемые. Отправленное в Москву недоуменное письмо, содержание которого можно выразить лишь одним конкретным вопросом: «куда девались детали?» – могло дать не менее конкретный ответ: «украли в пути!», и положения, понятно, не решало.
Разобранный танк «Рено» прибыл в Нижний Новгород (кинокадр), 29 сентября 1919 г.
Чтобы выдержать срок изготовления, времени на долгую переписку не было, и потому уже в октябре были начаты работы по «образмериванию» имеющихся броневых деталей корпуса. Для копирования боевой машины и изготовления рабочих чертежей приказом по Центроброни на заводе была образована спецбригада конструкторов в составе тт. Крымова, Салтанова, Московкина и Спиридонова. В помощь им с Ижорского завода, который должен был в будущем изготавливать броневые корпуса для советских танков и бронеавтомобилей, прибыла прикомандированная «группа брони» в количестве 4 человек под руководством технолога Артемьева.
Но корпус корпусом, а моторно-трансмиссионная группа (некомплект деталей в которой был наиболее болезненным) продолжала хранить в себе ряд крупных «белых пятен». Для решения проблем в этой области на завод АМО был откомандирован инженер Калинин, который назначался ответственным за «моторный агрегат». Но и он, возможно, не смог бы справиться со столь сложной задачей (даже при помощи сотрудников московского автозавода), если бы не помощь двух французских специалистов – Дем и Розье, ранее занимавшихся автомобильным производством на «Рено» и сочувствовавших советской власти (в характеристике указано, что один из них – социалист). Кроме того, в конце ноября 1919 г. распоряжением В. Ленина Сормовскому заводу (через АМО) были отправлены два автомобиля «системы «Рено» «тяжелого» и «облегченного» типов. С октября по декабрь 1919 г. спецбригадой конструкторов было сделано около 130 чертежей, часть из которых (наиболее спорные) тут же воплощались «в металле», правда, из несортовой стали, и корректировались «по месту». К середине ноября были выданы задания заводам Путиловскому (по вооружению), Ижорскому (по каркасу и броневым деталям) и АМО по моторной установке «типа «Фиат». Во время проектирования и изготовления танк именовался «типа «Рено», «системы «Рено» или «Рено» с мотором «Фиат».
Чертеж моторно-трансмиссионного отделения танка «Рено» Русский», 1920 г.
Никаких индексов ему не присваивали, подтверждением чего является изучение подлинных чертежей и маршрутных карт изготовления танка. Маршрутную технологию изготовления еще в конце 1919 г. разработал инженер Ф. Нефедов, но утверждена она была лишь в марте – апреле 1920 г. Общее руководство работами по изготовлению танков осуществляло Броневое управление ГВИУ. Оно же являлось и заказчиком. Наблюдением за постройкой танков на заводе занимался представитель «Центроброни» – комиссар И. Гаугель, который частенько откровенно мешал производственному процессу. Но иногда его несуразная фигура в кожаной куртке с неизменным маузером на боку здорово помогала при разговорах со смежниками. При всякой конфликтной ситуации И. Гаугель просто «сажал» того, кого он считал саботажником, в кутузку и держал там, пока не находилось решение, устраивавшее всех.
Мастера и инженеры завода «Красное Сормово» у танка «Борец За Свободу Тов. Ленин». Крайний слева – комиссар «Центроброни» И. Гаугель, 1920 г.
Сборка танков была развернута в пушечном цеху, но она оказалась очень трудоемкой (особенно большая нагрузка приходилась на клепальщиков и раскройщиков бронелистов) и потому требуемой ритмичности работы достичь не удавалось. Положение усугублялось также и тем, что Ижор-ский завод так и не подал раскроенные листы – только прокат, кроить и резать который приходилось самим сормовчанам. Обрабатывать эти уже закаленные листы было трудно – не хватало специального инструмента. По предложению мастера Ильина были изготовлены напайные резцы, упростившие заточку и подготовку инструмента. Трудности обнаружились и с получением шестерней для КПП – свободного смежника для этой работы не нашлось. По предложению инженера Калинина их изготовление организовали в механическом цеху «Красного Сормова». Но собранные «из местных деталей» КПП отказывались нормально работать. Чаще всего они «давали клина», а при попытке их провернуть – ломали зубья друг другу. Это было естественно. Квалификация рабочих, изготовлявших шестерни, не соответствовала необходимой. Чтобы выйти из положения, инженер Калинин предложил «припиливать» шестерни друг к другу вручную. Это предложение было принято и реализовано, причем французские специалисты, не понимавшие, зачем нужна эта операция, сначала не верили в ее благополучный исход, а затем удивлялись результатам – новые КПП оказались даже менее шумными, чем аналогичные на «родных «Рено». Сборкой первого танка руководили мастера по сборке Чепурнов, Волков и Ястребов. Все спешили, но только с мая 1920 г. работа пошла на лад. Вызвано это было целым рядом причин, в числе которых не последнее место занимали тепло на улице (цеха практически не обогревались) и дополнительные пайки, которые выдавали всем занятым в постройке танков. Кстати, именно И. Гаугель «пробил» в «Центроброни» распоряжение о премировании отличившихся работников дополнительными пайками. Слета начали выплачивать и повышенное денежное содержание инженерно-техническим работникам. Динамику выпуска танков можно проследить в ведомостях завода «Красное Сормово» за 1920-21 гг.:
