Броневая рапсодия - [6]
Козырев, путиловец, бывший депутат Петроградского Совета, член партии с 1905 года, прибыл в роту по партийной мобилизации. Он привез с собой памятку — небольшой листок чуть крупнее ладони, который определял обязанности коммуниста-рабочего на фронте. В памятке говорилось: «Звание коммуниста дает лишь одну привилегию: первым сражаться за революцию; подавать пример стойкости, самоотверженности, дисциплины; идти на всякую работу, какова бы она ни была: быть последним в почетных местах и первым в опасных». Почти в каждом своем выступлении ротный изыскивал возможность сослаться на питерскую памятку, напомнить всему личному составу, что в ней — источник боевой крепости подразделения.
Никанор, выслушав просьбу Ивана, обещал подумать.
Соха, член партии с 1916 года, участник установления Советской власти в Киеве, написал рекомендацию в тот же день, но сказал:
— Хочу еще раз посмотреть на тебя, хлопец, в настоящем деле, чтобы точно знать, каков мой крестник. А уж после бери рекомендацию.
Тройка отважных по указанию ротного подползла к «рикардо» с разных сторон. Три человека с шестью связками гранат начали рискованный поединок. Ближе других подобрался к цели Соха. Мгновенно вскочив, он размахнулся и… упал, скошенный короткой пулеметной очередью. Мгновение спустя грохнула связка гранат, брошенная Козыревым. Стальная громада дрогнула, но продолжала двигаться. Тогда под ее гусеницу метнул гранаты Пенежко.
Танк качнулся, замер и зачадил черным дымом. Круглая крышка башни отвалилась. Кто-то замахал белой тряпкой. Пятерых оглушенных танкистов красноармейцы выволокли из нутра машины. Шестой выкарабкался сам. Тотчас поднял руки, заискивающе представился по-русски:
— Отто Крауль, механик-инструктор…
— Полюбуйтесь, товарищи, — сказал ротный. — Танк английский, механик немецкий, форму носит французскую, обут по-американски!
Зрелище действительно получилось любопытное, веселое. Красноармейцы от души хохотали.
Удара с тыла пилсудчики совершенно не ожидали. Рукопашная схватка завязалась в траншеях, блиндажах Здесь произошла памятная встреча. В ходе короткой борьбы на самой вершине за командный пункт ротный заметил группу польских пехотинцев во главе с офицером, спешивших на выручку. Крикнув красноармейцам: «За мной!» — Александр Лизюков бросился им наперерез.
Офицер, подняв над головой палаш, прыжками приближался к Лизюкову. Кряжистый, длиннорукий, в конфедератке, надвинутой на брови. Чем-то знакомый. «Мачигин, — узнал ротный. — Уже опять переоделся, иуда…».
В стремительном броске он выбил у нападавшего палаш и принял на штык грудь врага, остервенело рвавшегося вперед. Потеряв руководителя, пехотинцы один за другим сдались.
Несколько часов спустя взяли курган и захватили подбитый меткими выстрелами наших орудий бронепоезд. Никанор Козырев первым поднялся на паровоз. Покопался в машине и доложил: «Полный порядок. Можно совершить марш не хуже кавалеристов — аллюром три креста».
На ближайшей станции трофей передавали укомплектованной команде, возглавлявший ее военспец предложил Александру Ильичу: «Имеется вакансия моего заместителя, несколько рядовых должностей. Соглашайтесь, не пожалеете».
Узнав о намерении ротного переменить профессию, командир полка запротестовал:
— Не делай глупостей. Ты же природный полководец. Зачем тебе эта железная коробка? Тьфу, хуже не придумаешь!
Позднее, постепенно остыв, он махнул рукой: мол, вольному воля.
Началась для Лизюкова новая жизнь под стук колес, переливчатые гудки, под пронзительное посвистывание шальных степных ветров.
12-я армия успешно развивала наступление вдоль шоссе, заваленного повозками, машинами, брошенными пушками. Белополяки в панике оставляли все, что могло облегчить им бегство. В красных частях, соединениях царил небывалый подъем. Воодушевленные успехом люди неудержимо рвались вперед.
В те знойные летние дни состоялось запомнившееся Лизюкову совещание командиров, политработников, партийного актива. Началось оно выступлениями с мест. Слушая ораторов, Александр Ильич увидел, как в президиум прошли двое: В. П. Затонский, член Реввоенсовета 12-й армии, с которым он не раз встречался, и коренастый, смуглолицый человек в защитном френче, сапогах. Темные волосы его были зачесаны назад, открывая высокий лоб. Карие глаза спокойны, проницательны, В правой руке — нераскуренная трубка. Ее мундштуком мужчина разглаживал усы.
Когда прения завершились, Затонский поднялся и сказал:
— Слово предоставляется члену РВС Юго-Западного фронта товарищу Сталину.
Выступающий говорил неторопливо, повторяя уже известные факты, давал им свое, необычное толкование. Да, взято 70 орудий и более 250 пулеметов. И что же? Путь на Варшаву, как утверждают участники совещания, открыт? Да, противник стремительно откатывается. Выходит, только вперед? Отнюдь нет.
— Бахвальство и самодовольство совершенно не соответствуют ни политике Советского правительства, ни состоянию сил противника на фронте. Враг еще силен. За ним мощь Антанты. У поляков есть резервы, которые могут быть подтянуты к Новоград-Волынскому.
От радужной картины не осталось и следа. Оратор убедительно показывал слабые стороны в расстановке бригад и дивизий, приводил цифры, свидетельствовавшие о том, что взаимодействие наших войск ухудшилось, оставляет желать лучшего и снабжение войск. Завершая выступление, Сталин подчеркнул:
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.