Броневая рапсодия - [20]
— Товарищи, нас осталось немного, но переправу надо отбить. Слышите приближающийся гул канонады? Это пробиваются наши войска. Они надеются, что мы не подведем. Даю девяносто минут, чтобы привести подразделения в готовность для нанесения нового удара. Атаковать без выстрелов, без «ура». Сигнал начала движения: по цепи крик перепелки. Если есть вопросы, прошу задавать.
— Как бы своих не переколоть?
— Опознавательный знак — белая повязка на правом рукаве. Ясно?
— Так точно!
Было тихо. Александр Ильич принял короткие доклады о готовности. В назначенный срок он тихонько присвистнул: «Спать пора, спать пора». Слева и справа откликнулись голоса «перепелок»…
А. И. Лизюков обходит строй воинов. 1941 г.
В предрассветном тумане бойцы без выстрела ворвались в траншеи противника. Они кололи ошеломленных гитлеровцев штыками, сокрушали прикладами, рубили саперными лопатами. То здесь, то там сквозь хрипы и стоны раздавалось призывное «спать пора». Враги, ища спасения, бросались туда, где их ожидала верная гибель.
Полковник находился в самом центре схватки. Коренастый, большелобый, невозмутимый, он действовал решительно и находчиво. Немцы принимали его за привидение, поднявшее в безмолвную атаку вчерашних мертвецов. В ужасе они бросились бежать, только бы скрыться от наваждения, от леденящих их душу голосов перепелок.
Мост опять наш!
Следуя примеру и приказу непреклонного командира, саперы снова в короткий срок восстановили то, что было разрушено. Почти одновременно на западном берегу появились первые подразделения наших войск. Поток пехоты, машин, повозок двинулся по прочному настилу. И хотя противник в бессильной злобе вновь открыл ураганный огонь, переправу он уже сорвать не мог.
В наградном листе тех дней говорится: «Полковник Лизюков Александр Ильич с 26 июня по 8 июля 1941 года работал начальником штаба группы войск по обороне города Борисова. Проявил максимум настойчивости, энергии и инициативы. Буквально под непрерывной бомбежкой со стороны противника, не имея средств управления, товарищ Лизюков своей настойчивой работой обеспечил управление частями. Лично проявил мужество и храбрость. Пренебрегая опасностью, появлялся среди бойцов и командиров на важнейших участках и восстанавливал необходимый порядок».
Десять дней топтались на месте гитлеровцы. В их скрупулезно рассчитанных планах появились первые сбои.
Ранним утром 3 июля 1941 года генерала Гудериана, дивизии которого наступали здесь, через реку Березину под городом Борисовом, срочно вызвали в Минск, прямо в штаб к фельдмаршалу фон Клюге. Там ему без обиняков предложили дать объяснения, почему происходят отклонения в графике «блицкрига». Фон Клюге прямо высказал свое недовольство, подчеркнув, что намеревался отдать Гота и Гудериана под суд. Угроза не очень помогла. Немецкий «танковый бог» уже начал понимать: успех его войск висит на волоске. Четыре дня спустя он записал: «В большой степени вызывало сомнение достижение наших первых оперативных целей и окончание кампании уже осенью 1941 года».
Лизюков, спешивший к переправе в районе деревни Соловьеве, разумеется, не мог знать о приведенных фактах. Его мысли, все силы души были сосредоточены тогда на другом: как выполнить задачу, поставленную перед ним командующим войсками Западного фронта С. К. Тимошенко? Сводный отряд, которым командовал Александр Ильич, располагал весьма скромными силами и средствами: несколько разрозненных, неукомплектованных стрелковых частей и подразделений, небольшое количество танков, главным образом легких, броневиков, противотанковый дивизион (чуть больше полнокровной батареи), зенитно-пулеметные установки и саперная рота для минно-заградительных работ. Пополнение намечалось осуществлять в первую очередь за счет тех, кто выходил из окружения.
Главная надежда возлагалась на искусство, на то, чтобы перехитрить противника. Вот почему основу зарождающегося командирского замысла составили: скрытность действий отдельных подразделений на разных направлениях по единому, известному лишь Лизюкову плану; маневренность, которую предстояло обеспечить за счет скорости легких танков, броневиков и приданной им артиллерии. Суть замысла в непрерывном перемещении от одного угрожаемого участка к другому, в нанесении внезапных огневых ударов по врагу и в стремительных коротких контратаках, без дальнейшего преследования отступающих, чтобы не раскрыть малочисленность собственных сил и средств.
Кроме того, важно было правильно использовать местность: густые леса Смоленщины, множество болот, озер, речек, а также частые туманы, в которых фашисты теряли управление, нервничали, стопорили ход.
«Чем меньше противник о нас будет знать, — размышлял Лизюков, — тем больше возможности ввести его в заблуждение. Пусть от нашей подвижности у немцев зарябит в глазах…».
Водитель резко затормозил. За ветвями огромной ели выросла стена завала. Откуда-то сбоку раздался голос:
— Стой, проверка документов!
Полковник спрыгнул на землю. Высокий боец в каске, с автоматом на груди навис над ним, пока старшина в фуражке с темным околышем водил фонариком по его предписанию и удостоверению. Закончив осмотр, проверяющий сказал:
