Броневая рапсодия - [15]
— Ладно. Только по-солдатски, не хныкать!..
Юркий газик комбрига то обгонял колонну танков, то сворачивал в сторону, то отставал, поджидая сбавившие скорость машины. Грохочущая стальная змея рассекала рощи, обходила по проселкам населенные пункты, где еще тускло светились окошки.
На танкодроме Александр Ильич поставил задачу на выполнение самого трудного упражнения по вождению танков. Предстояло не просто преодолевать наиболее сложные препятствия и заграждения, но и одновременно имитировать стрельбу по «противнику» с коротких остановок. Все должно было происходить в обстановке, максимально приближенной к условиям современного боя.
Экипаж Федора Дудко получил особую задачу — совершить марш по пересеченной лесисто-болотистой местности, проверить расчеты комбрига: на что способна тяжелая машина. Напутствуя механика-водителя, Лизюков сказал:
— Действуйте по-стахановски!
День выдался ненастный. Машины, идущие по трассе танкодрома, бросало из стороны в сторону. Бурые фонтаны грязи летели из-под траков. Но танкисты ни на минуту не прекращали штурма препятствий и заграждений. В ведомости учета показателей вождения строка за строкой заполнялись красными цифрами: эскарп — пять, воронка — пять, ограниченный проход — пять, колейный мост — пять… Только ров, заполненный водой, портил общий отрадный фон: три, три, три.
Тогда за рычаги танка сел комбриг. Юрий попросил не оставлять его на вышке наблюдения. Коротко лязгнули тяжелые люки. Горьковатым теплом пахнуло в лицо мальчика. Машина плавно тронулась и через десяток-другой метров рванулась, набирая скорость. Юра изо всех сил уцепился за шершавые выступы в башне.
В узких прорезях смотровой щели перед ним закачались земля и небо. Вот позади остались узкий проход в минном поле, глубокая воронка, колейный мост. Впереди показался ров. Какой он широкий! Тускло поблескивала вода. Двигатель загудел на пронзительно высокой йоте. Рывок! И танк пружинисто пронесся надо рвом по воздуху.
— Ура-а! — вырвалось у мальчика.
На исходном рубеже отец, устало сняв шлем, сказал подчиненным:
— Теперь ясно, как надо? Главное — набрать инерцию.
Юра потирал ушибленные колено, локоть, синяк на лице. Увидев его старания не подать виду, Александр Ильич улыбнулся:
— По всему видно, сынок, в тебе спрятана броневая косточка. Смотри-ка, Дудко уже возвращается.
Через несколько минут Федора качали на руках. Сто двадцать километров он преодолел за два часа сорок минут. Есть рекорд бригады!
На обратном марше алый стахановский вымпел развевался над башней его машины. Сапожников хорошо видел этот трепещущий впереди «огонек». Радовался за соперника, но не собирался ему надолго уступать первенство. Был у побежденного свой вариант, своя тропинка к завтрашней победе.
ПЕРЕД ГРОЗОЙ
Готовы на подвиг,
Готовы на муки,
Готовы на радость победных огней,
На голод, на холод могильных камней,
Готовы на все
Ради завтрашних дней!
Лев Ошанин
Зеленый «зрачок» радиоприемника загорелся. Комната Лизюкова наполнилась бравурным маршем. Вот музыка стала постепенно стихать, раздался ликующий голос диктора, говорившего на немецком языке:
— Солдаты! За семнадцать дней вы прошли Бельгию и Францию, храбро штурмовали бесчисленные укрепления, с ходу форсировали реку Маас, прорвали неприступную «линию Мажино»! Я призывал сражаться, и вы никогда не колебались. Будем готовиться к новым походам. Да здравствует великая Германия и наш фюрер Адольф Гитлер!
Короткую паузу заключила женщина:
— Мы передавали обращение генерала Гудериана к однополчанам.
Александр Ильич выключил радиоприемник. Придвинул к себе стопку чистых листов бумаги, приготовленных накануне для текста предстоящего выступления перед командирами, политработниками. Секретарь партийного комитета полка, входящего в состав бригады, сразу после успешного завершения недавних тактических учений с боевой стрельбой обратился к комбригу с поручением:
— Коммунисты интересуются положением в Европе, особенно во Франции. Просят вас сделать доклад…
Не первое предложение такого рода для Лизюкова за последнее время. Его уже неоднократно приглашали в другие части, соединения, в военные училища, а также на заводы, фабрики, в институты, учреждения. Во многих коллективах хотели подробнее знать о том, как складывается международная обстановка, почему некоторые страны в Европе стали жертвами фашистской агрессии. Таких «почему» было тогда немало. Очень непросто становилось на них отвечать.
Тяжелым, холодным камнем давило на сознание то, что сейчас происходило во Франции. Несмотря на мужественное сопротивление отдельных французских соединении и частей, в течение нескольких недель одна из европейских держав превратилась в порабощенную страну. Правительство, бросив армию, предав свой народ, бежало из столицы. Париж объявлен «открытым», то есть необороняемым, городом. Размеры разразившейся национальной катастрофы казались для здравого рассудка фантастическими; наступил материальный, моральный, экономический и политический крах. Десять миллионов человек, четвертая часть населения Франции, бродили по дорогам в поисках пристанища…
Может быть, среди них и те, с кем сравнительно недавно встречался, беседовал Лизюков, побывавший в этой стране в составе советской военной делегации спустя год после заключения между СССР и Францией двухстороннего договора о взаимной помощи, точнее помощи, обусловленной различными оговорками, малоприемлемыми для Страны Советов. Тем не менее это был важный международный документ, сближавший в той сложной обстановке две страны.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.